– Захватывающе, – согласилась Салли. – Но зачем тебе мы?
– Музей поместил объявление о том, что сегодня в полдень они будут изучать пожертвования. Думаю, там выстроится длинная очередь детей с вещами для пожертвований. Я хочу, чтобы вы посмотрели, что у них есть, а затем сказали, что предложить мне, чтобы убедиться, что моё пожертвование примут, – объяснил Чип.
Энциклопедия посмотрел на часы.
– Сейчас одиннадцать тридцать. Я думаю, нам лучше идти.
Когда они прибыли в музей, их ожидал сюрприз. Никакой длинной очереди детей. Там стоял только один человек – Сэмми Джексон. Он был одним из «тигров» Жучилы Мини. Они были такими скользкими, что правда не прилипла бы к ним, даже если окунуть их в ведро с клеем.
– Где очередь? – удивился Чип.
– Перед твоими глазами, – улыбнулся ему Сэмми.
Чип покачал головой.
– Не могу поверить, что никто не пришёл.
– О, они пришли, – прищурился Сэмми, – а потом ушли.
– Почему? – спросил Энциклопедия.
– Решили не принимать участие в конкурсе, – объяснил Сэмми. – Как только они увидели то, что я предлагаю, то просто исчезли.
– А что у тебя есть? – спросил Чип.
Сэмми улыбнулся. Он достал коробку и снял крышку. Внутри на бархатной основе лежал бейсбольный мяч.
– Это, мой друг, бейсбольный мяч, отбитый великим Джорджем Германом Рутом. Я говорю о Бамбино, султане Свата, величайшем нападающем, который когда-либо жил[2]. Даже если бы это был просто мяч, по которому ударил Бэйб – даже в ауте – он был бы ценностью. Но мой мяч дороже. Это мяч, который Рут выбил, попав в хоумран.
Чип задохнулся.
– Поскольку ты притащил с собой Энциклопедию Брауна, – продолжал Сэмми, – я уверен, что он согласится: Бэйб Рут пробил семьсот четырнадцать хоумранов за свою долгую карьеру. Разве не так, Энциклопедия?
– Да, – согласился Энциклопедия.
– Я так и думал. – Сэмми улыбнулся ему. – Кстати, за время своей карьеры Бэйб съел больше хот-догов, чем выбил хоумранов. Порой сразу дюжину перед игрой. Те хот-доги давно съедены. Того бейсбола нет. Но остался славный свидетель. Этот мяч – тот, по которому Бэйб Рут нанёс удар в день, когда он пробил три хоумрана.
Чип закрыл глаза, словно пытаясь представить себе сцену.
– Это случилось на домашнем стадионе команды «Янки», когда его ещё не снесли, – начал Сэмми. – Я никогда не был на стадионе «Янки». А вот мой двоюродный дядя жил поблизости и постоянно его посещал. Он никогда не уходил, пока игра не заканчивалась, и как-то раз обнаружил, что сидит в одиночестве на трибунах, когда Бэйб Рут дошёл до девятой подачи. Сама игра не вызывала сомнений. «Янки» лидировали тремя пробежками. Мой дядя любил оправдывать потраченные деньги. И этот день стал для него счастливым, потому что, когда Бэйб Рут мощно отбил мяч двумя ударами, тот полетел к дяде, приземлился на пару рядов перед ним и, отлетев, попал ему в ожидающие руки. Хоумран не принёс победы, так как «Янки» уже были впереди, но по-прежнему представляет часть истории бейсбола.
– Какая история! – вздохнул Чип.
Сэмми кивнул.
– Недавно мой двоюродный дядя скончался. И оставил мне мяч по завещанию. Я не такой фанат бейсбола, как он, и кажется правильным, чтобы мяч попал в музей, где каждый может насладиться его созерцанием.
Чип повернулся, чтобы уйти.
– Можно уходить, Энциклопедия. Моя коллекция довольно хороша, но мне нечего выставить против такого.
– Не торопись, – покачал головой Энциклопедия. – По-моему, у нас здесь нечестная игра. Этот мяч – подделка.
ЧТО ДОКАЗАЛО ПОДДЕЛЬНОСТЬ МЯЧА?
Ленивый лев
Со своего места в большом цирковом шатре Энциклопедии Брауну отлично было видно происходившее на арене.
– Конечно, у нас лучшие места, – сказал шеф Браун.
– Они, безусловно, самые близкие, – согласилась миссис Браун.
Каждый год Брауны приезжали в город, чтобы увидеть цирк. Владелец, Финеас Дейли, старый друг шефа, никогда не забывал присылать им билеты. Брауны, в свою очередь, всегда были рады присутствовать на представлениях. В цирке нет уловок, любил повторять шеф. Только мастерство, смелость и зрелищность.
Энциклопедия согласился. Он восхищался мотоциклистами, которые мчались внутри гигантской металлической сферы, не врезаясь друг в друга. Он затаил дыхание, наблюдая, как артисты на трапециях кувыркаются в воздухе. Его губы стали горячими, когда глотатели огня закрывали рот, чтобы перекрыть пламени доступ воздуха.
Только с укротителем львов сегодня явно было что-то не в порядке. Он не мог заставить своего льва, Феликса Свирепого, сделать что-нибудь. Он щёлкал кнутом, кричал в мегафон – всё напрасно. Лев просто лежал, небрежно шевеля хвостом из стороны в сторону.