Федор Синицын
ЭПОХА БРЕЖНЕВА:
СОВЕТСКИЙ ОТВЕТ НА ВЫЗОВЫ ВРЕМЕНИ 1964-1982
ВВЕДЕНИЕ
Как только не называют брежневские времена — «развитой социализм», «застой», «эпоха стабильности»… В таких оценках звучат и критика, и сарказм, и восхищение.
В то же время правление Л.И. Брежнева еще и не вполне стало «историей». Значительная часть населения России и других стран постсоветского пространства — непосредственные участники событий, свидетели тех лет. Различные аспекты брежневского периода регулярно обсуждаются в СМИ, звучат в заявлениях современных политиков.
Советская эпоха в целом вполне закономерно считается «главным экспериментом XX в.»[1], а развал СССР — «событием всемирно-исторического масштаба»[2]. Историк А. Юрчак подметил интересный парадокс, ярко проявившийся в момент распада страны: советская система «была одновременно мощной и хрупкой, вечной и готовой развалиться; она была полна жизненных сил и энергии, но наполнена серостью и унынием; реальная вера в высокие идеалы и нравственные ценности в ней соседствовали с цинизмом и отчуждением»[3].
Такая противоречивость проявляется и в оценках этой эпохи. С одной стороны, еще со времен перестройки распространяется мнение, что от Октябрьской революции «России достались в основном минусы»[4], и страна более 70 лет шла в «неправильную» сторону, пока весь капиталистический мир развивался, наоборот, в «нужном» направлении. Звучат высказывания, что участие в советском эксперименте задержало развитие других стран «соцлагеря»[5].
С другой стороны, как выявили социологи, в последние годы среди населения России растет симпатия к СССР, распространяется «тоска по советской жизни» — как ни странно, особенно у молодежи. Журналист «Газеты. ру» Д. Петров пишет, что у старшего поколения «раздражение от очередей за маслом, «колбасных поездов», продуктовых карточек и талонов на сапоги почти прошло», зато «смутно и приятно помнится соль, одолженная соседкой, и баян дяди Юры. Эти позитивные переживания старшие передают молодым»[6]. Историки А.И. Савин и В. Деннингхаус сделали вывод, что именно брежневская эпоха — это «уникальный период истории советского государства, в ходе которого его граждане были как никогда сыты, одеты, обуты»[7]. Недаром правление Л.И. Брежнева многие люди до сих пор почитают как «Золотую эпоху Страны Советов»[8].
До сих пор нет полной ясности, почему «главный эксперимент XX века» закончился крахом. Могла ли советская система выжить? Была ли она реформируемой? Для ответа на эти вопросы необходимо отталкиваться от того, что важнейшую роль в СССР играла идеология — власти страны занимались ею в беспрецедентных масштабах[9], и идеологическое противоборство были одной из главных составляющих глобальной конфронтации в рамках холодной войны[10]. Поэтому необходимо выяснить, можно ли было ответить с помощью идеологии на вставшие перед СССР вызовы и угрозы? Насколько советская идеология позволяла «модернизировать» себя и всю страну?
Актуальности этой проблеме добавляют регулярно возникающие дискуссии относительно введения в России государственной идеологии[11]. Мнение о ее важности для любого общества многократно высказывали и отечественные[12], и зарубежные ученые. Еще в 1960-х гг. Д. Белл определил, что «идеология — это способ превращать идеи в действия» и «социальные рычаги»[13]. А.А. Зиновьев сделал вывод, что хотя слово «идеология» на Западе употребляют не очень-то охотно», тем не менее «разрушение [идеологии] привело бы западное общество к гибели»[14]. Современность показывает, что важность идей не снижает своих масштабов, и в мире расширяется информационно-пропагандистское противоборство между ведущими державами.
Цель этой книги — выяснить, как руководство СССР в период правления Л.И. Брежнева (1964–1982) пыталось сохранить советскую систему, дав ответы на вызовы, вставшие перед страной. Важность изучения именно «брежневского времени» обусловлена тем, что это была действительно последняя относительно стабильная эпоха, предшествовавшая финалу «советского эксперимента». Эта стабильность потенциально давала «шанс на спасение». С другой стороны, именно в этот период стали яркими, выпуклыми многочисленные «внутренние» и «внешние» угрозы, ударявшие по устойчивости советской системы.
1
2
3
4
5
6
7
9
11
См., напр.: