где m – количество производимых и потребляемых продуктов.
Учитывая, что Q и А у нас не произвольные, а связаны уже известным нам соотношением:
нетрудно показать, что решением этой системы уравнений будет:
В качестве константы мы можем взять любое целое положительное число. Если мы возьмем const = А, то P будет равно единице, то есть все внутренние цены будут выражены в первом продукте. На самом деле, мы в качестве константы можем взять любое из А, и тогда в качестве единицы у нас будет выступать любой товар.
В общем, мы получили результат, который получается в любой модели замкнутой экономики, когда рассматривается состояние равновесия. Цены всех товаров могут быть выражены в каком-нибудь одном из товаров, участвующих в обмене, и мы можем выбрать тот из них, который наиболее удобен.
Все замечательно, за исключением одного. Результат, который мы получили, чисто умозрительный. С количественной точки зрения здесь все правильно, а вот с содержательной интерпретацией есть проблемы. Дело в том, что в модели воспроизводственного контура говорить об обмене, о рынке, о деньгах нельзя. В отличие от модели замкнутой экономики, в которой это делать можно, но только с большой осторожностью.
Здесь следует сказать еще об одном важном отличии понятия воспроизводственного контура от замкнутой экономики, которую в качестве исходного объекта исследует ортодоксия. Оно является следствием ранее отмеченных нами особенностей, но я считаю нужным специально акцентировать на них именно сейчас.
О чем идет речь?
Мы об этом говорили еще в первой лекции, а в предыдущей показали пример расчета (уравнение (6)): внутри воспроизводственного контура существует жесткая пропорциональность. То есть если существует контур с определенной системой разделения труда и определенным количеством участников, то мы не можем просто так добавить в этот контур еще несколько человек и считать, что объем производства вырастет пропорционально приросту числа участников.
Пусть у нас есть контур с численностью 100 человек, в котором производится определенное количество продуктов (зерна, ткани, утвари). Если к этому контуру присоединится один человек, то есть численность вырастет на 1%, то вырастет ли производство указанных продуктов на 1 %?
Ортодоксальные экономисты скажут нам, что да.
Неокономика же спешить с ответом не будет. Этот дополнительный человек – он что будет производить? Зерно? Для своего пропитания он его произведет. А все, что он произведет сверх того, будет никому не нужно. Ему не на что будет получившиеся излишки поменять, так как лишней ткани и утвари в контуре нет.
Или он будет сам производить и зерно, и ткань, и утварь для собственного потребления? Но мы-то с вами понимаем, что тогда его производительность будет совсем иной, чем в исходном воспроизводственном контуре, где есть специализация. На самом деле, речь будет идти о двух воспроизводственных контурах: одном, состоящем из 100 человек, и другом, состоящем из одного Робинзона [46].
Нам могут сказать, что пусть этот дополнительный человек производит зерно, зерна будет избыток, цены на него немного снизятся, пропорции, в которых обмениваются продукты внутри контура, немного изменятся, получится новый баланс, и все будет благополучно.
Но нет – структура равновесных цен у нас задана (8), и любое отклонение от нее повлечет несбалансированность системы. Мы не можем рассчитать сбалансированную систему цен, которая бы позволила нам органично включить дополнительного человека в воспроизводственный контур.
К чему я все это говорю? Когда мы говорим о воспроизводственном контуре, то речь идет об очень жесткой структуре, о строго определенном количестве людей, которые строго распределены между видами деятельности. Можно предположить, конечно, что в рамках этой структуры существует рынок, раз между продуктами существуют какие-то пропорции.
Но это очень странный рынок. Есть 100 человек – и рынок работает вполне удовлетворительно, обеспечивая равновесие, справедливое распределение и эффективную аллокацию ресурсов. А добавилось несколько человек – и рынок с этими задачами не справляется. Потом, когда количество людей доросло до 200 человек, то есть мы имеем дело с удвоенным исходным воспроизводственным контуром, рынок опять будет работать. И так далее.
Когда мы говорим о воспроизводственном контуре, то правильнее говорить о распределении и перераспределении, нежели об обмене. Кто, как и почему организует это перераспределение – это отдельный вопрос. В общине это происходит одним образом, в племени – другим, в рабовладельческом или феодальном хозяйстве – третьим. Воспроизводственный контур в нашем понимании является не рыночной, а управленческой единицей.