Доктор подробно описал положение тела. По его мнению, когда был нанесен удар, женщина стояла спиной к прилавку – а следовательно, и к убийце. Она рухнула на пол за прилавком, так что человек, случайно зашедший потом в лавочку, не увидел ее.
Мы поблагодарили доктора Керра и ушли.
– Заметьте, Гастингс, – сказал Пуаро, – что мы получили еще одно подтверждение невиновности Ашера. Если бы он оскорблял жену и угрожал ей, она стояла бы за прилавком лицом к нему. Между тем она повернулась спиной к убийце. Очевидно, она доставала табак или сигареты для покупателя.
Легкая дрожь пробежала по моему телу.
– Какая подлость! – сказал я.
Пуаро печально покачал головой.
– Pauvre femme[12], – пробормотал он и взглянул на часы.
– Надо полагать, отсюда недалеко до Овертона. Давайте съездим туда и обратно и побеседуем с племянницей покойной.
– Разве вы не хотите прежде всего осмотреть лавку, где произошло убийство?
– Я предпочитаю пойти туда позже. У меня есть причины для этого.
Он не стал ничего больше объяснять, и через несколько минут мы уже ехали по лондонскому шоссе в направлении Овертона.
Адрес, который дал нам инспектор, привел нас к довольно большому дому, примерно в одной миле за деревней.
На звонок нам открыла дверь миловидная девушка с покрасневшими от слез глазами.
Пуаро приветливо заговорил с нею.
– Вероятно, вы – мисс Драуэр и служите здесь горничной?
– Да, сэр, это так. Я – Мэри Драуэр.
– Может быть, вы разрешите мне поговорить с вами несколько минут, если ваша хозяйка не будет возражать? Это по поводу вашей тетушки, миссис Ашер.
– Хозяйки нет дома, сэр, но я уверена, что она разрешила бы вам войти.
Она открыла дверь в маленькую гостиную. Мы вошли, и Пуаро, сев на стул, внимательно посмотрел в лицо девушке.
– Вы, конечно, слышали о смерти миссис Ашер?
Девушка кивнула, и глаза ее снова наполнились слезами.
– Я узнала сегодня утром, сэр. Приходили из полиции. Ах как это ужасно! Так ей тяжело жилось, a теперь вот... Ужасно!
– Полиция не предлагала вам поехать в Андовер?
– Они говорили, что мне надо в понедельник быть на дознании. Раньше этого я не поеду. У меня в Андовере теперь нет родных, сэр, а войти в лавку... об этом я и подумать не могу. Да и неохота мне оставлять хозяйку лишнее время без помощи.
– Вы любили свою тетушку, Мэри? – ласково спросил Пуаро.
– Да, сэр, очень. Тетя всегда была так добра ко мне. Когда умерла мать, мне было одиннадцать лет, и я поехала к тете в Лондон. В шестнадцать я пошла работать, но в выходные дни всегда навещала тетю. Сколько она хлебнула горя с этим немцем! Она его называла «Мой старый черт». Никогда он не оставлял ее в покое, паразит, попрошайка! – с горячностью воскликнула девушка.
– Ваша тетя не думала о том, чтобы судебным порядком положить конец этому преследованию?
– Но он же был ее мужем, сэр. Тут уж ничего не поделаешь.
Девушка говорила просто, но очень решительно.
– Скажите, Мэри, он угрожал ей, не так ли?
– О да, сэр, просто ужас, что он говорил: грозился горло ей перерезать и все в таком роде. Клялся и ругался по-английски и по-немецки. А тетя рассказывала, что, когда она за него выходила, он был красавцем. Страшно подумать, сэр, до чего люди доходят!
– Да, это верно. Итак, Мэри, надо полагать, что, после того как вы слышали все эти угрозы, вас не особенно поразило то, что случилось?
– Ах нет, сэр, очень поразило! Видите ли, сэр, мне и в голову не приходило, что он это сделает. Я думала, все это просто пустая болтовня. И тетя его ни капельки не боялась. Когда она напускалась на него, он удирал, как пес с поджатым хвостом. Уж если хотите знать, он ее боялся, а не она его!
– Но все-таки она давала ему деньги?
– Так ведь он был ее мужем, сэр, вы понимаете!
– Да, вы это уже говорили.
Пуаро помолчал, а затем снова заговорил:
– Предположим, что, в конце концов, он не убивал ее.
– Как это – не убивал?
Мэри уставилась на Пуаро широко раскрытыми глазами.
– Да вот так. Предположим, что ее убил кто-то другой. Подозреваете ли вы кого-нибудь?
Девушка смотрела на него с возрастающим изумлением.
– Нет, я никого не подозреваю, сэр. По-моему, этого просто быть не может.
– Ваша тетя никого не боялась?
Мэри покачала головой.
– Тетя не боялась людей. У нее был острый язык, и она могла кого угодно отбрить.