Николай Иванович был мрачен.
В память Иванова врезались его слова:
– Я сказал ему всё.
На следующее утро Вавилов выехал в Киев. Оттуда во Львов.
Разделив экспедицию на несколько отрядов, чтобы охватить все присоединенные районы Украины и Белоруссии, Николай Иванович с двумя сотрудниками, Ф.Х.Бахтеевым и В.С.Лехновичем, отправился в Черновицы – для обследования горного Прикарпатья.
Три дня они объезжали опытные станции и научные учреждения города: побывали в университете, ботаническом саду, в городских музеях.
Вечером 5 августа Вавилов собрал совещание местных работников и попросил помочь экспедиции. Решили следующим утром отправиться в горный район Карпат, в направлении поселка Путила.
«Желающих принять участие в поездке оказалось много, – вспоминал Ф.Х.Бахтеев. – К автомашине Николая Ивановича были добавлены еще две, но все равно одному человеку места не хватало. По совету Николая Ивановича мне пришлось отказаться от поездки в пользу одного из присутствовавших на станции гостей».
Дорога в Карпаты оказалась усыпанной острыми камнями, а автомашины были с изношенными «лысыми» шинами. В дорожной пыли было немало гвоздей, видимо, выпадавших из лошадиных подков. Проколы следовали один за другим. Особенно не везло машине, в которой ехал Лехнович. Она сильно отстала от передней машины, в которой ехал Вавилов, а когда не осталось ни одной запасной камеры, шофер повернул назад. Лехнович был раздосадован, что должен вернуться ни с чем. На обратном пути, на пустынной дороге, показалась черная эмка, ехавшая навстречу. Дорога была не настолько узка, чтобы две машины не могли разъехаться, но водитель встречной эмки вдруг сделал разворот и стал поперек дороги.
Пришлось затормозить.
Пассажиры встречной эмки сказали, что им срочно нужен академик Вавилов. Его вызывала по прямому проводу Москва, требовались какие-то справки, им поручено его разыскать.
Лехнович сказал:
– Сейчас Вавилов, вероятно, уже километрах в ста сороках – ста восьмидесяти отсюда. Вы его не догоните. Поезжайте назад: вечером он вернется в Черновицы.
Однако черная эмка двинулась дальше.
Вернувшись в город, Вадим Степанович рассказал о неудачной поездке Бахтееву, не забыл упомянуть и о встретившейся машине.
В Москве проходила чрезвычайная сессия Верховного Совета в связи с «воссоединением» Западной Украины и Западной Белоруссии, так что необходимость Москвы навести какие-то справки и для этого переговорить с находящемся здесь академиком Вавиловым не вызвала тревоги у его молодых спутников. «Мне даже это событие показалось хорошим предзнаменованием для самого Николая Ивановича, в том смысле, что, наконец, он будет огражден от сыпавшихся на него градом несправедливых нападок», – вспоминал Бахтеев.
Вечером, когда Бахтеев и Лехнович, пообедав в столовой, подошли к общежитию, где остановились, привратник передал им рюкзак Николая Ивановича. Оказалось, что, пока их не было, Вавилов вернулся, хотел пройти к себе, но подъехала другая машина, и его увезли для срочных переговоров с Москвой. Он оставил привратнику рюкзак, сказал, что скоро вернется.
Он не вернулся.
Вместо него поздно ночью появились два молодых человека с запиской, адресованной Лехновичу:
«Дорогой Вадим Степанович. В виду моего срочного вызова в Москву выдайте все мои вещи подателю сего. Н. Вавилов. 6/VIII. 40. 23 часа 15 м.».
Собрав вещи, Бахтеев и Лехнович хотели поехать вместе с курьерами к самолету, чтобы получить указания о продолжении экспедиции, но когда они вышли и погрузили вещи Николая Ивановича, оказалось, что в машине остается только одно свободное место. Решили, что к самолету поедет Бахтеев.
«Когда я хотел уже садиться рядом с задним седоком, последний вдруг, позабыв о вежливости, довольно грубым тоном воскликнул: “А стоит ли Вам ехать?” Но я ответил, что товарищ, видимо, шутит, и что если нет места для нас обоих, то по крайней мере один из нас непременно должен увидеться с Николаем Ивановичем. <…> Я потянул к себе заднюю дверь автомашины и занес было ногу в нее, но тут же ударом правой руки заднего седока наотмашь я был отброшен и упал. Тем временем последовал резкий приказ шоферу: “Поехали!” Шумно захлопнулась дверь и автомашина быстро скрылась в темноте…
Только теперь, до беспамятства потрясенные случившимся, безмолвно и без движения оставаясь на своих местах, мы, наконец, поняли, что с Николаем Ивановичем случилось большое несчастье… Катастрофа совершилась…»[790]
790
Устные воспоминая В.С.Лехновича и Ф.Х.Бахтеева, а также письменные воспоминания Ф.Х.Бахтеева были использованы мною при написании книги «Николай Вавилов» (ЖЗЛ, 1968), но при публикации были удалены. Воспроизведены в моей книге «Дорога на эшафот».