..Увы, сила солому ломит. На двух следующих допросах, дневном и ночном 27–28 августа, Хват сумел вытащить из Николая Ивановича дальнейшие – очень путаные – признания. Если верить протоколу, то Вавилов подтвердил, что Яковлев завербовал его в антисоветскую организацию. Но завербовал – без вербовки. Ни о какой организации Вавилов не знал. Его сговор-заговор с Яковлевым похож на мираж. Просто нарком сознавал, что Вавилову не нравились методы, какими проводилась коллективизация, что он «в известной степени» «стоял на позициях развития крепкого индивидуального хозяйства». Вот нарком и стал давать ему вредительские задания.
Крепкое индивидуальное хозяйство понравилось Хвату, вызвало уточняющий вопрос: «То есть кулацкое?»
Ответ: Да.
Ну а сообщники?
Николай Иванович снова назвал Яковлева, Тулайкова, Мейстера, Вольфа. Все давно ликвидированы, поживиться нечем. Но для протокола подходит.
Развивая успех, Хват потребовал «признаться» в том, что еще до 1930 года Вавилов был «руководителем антисоветской организации и вел активную вражескую работу». Это Николай Иванович отверг:
«Антисоветские тенденции были у меня и до 1930 года, но я должен сказать, что в тот период они не имели почвы для практической деятельности в этом направлении».
Конечно, не имели почвы. Тогда был нэп! Крестьянские хозяйства были индивидуальными. Их поддерживала советская власть. Это потом, задним числом, они были объявлены кулацкими и антисоветскими.
«Вопрос: Напрасно вы пытаетесь скрывать свое антисоветское прошлое и связи. <…> Требуем правдивых показаний.
Ответ: Никакой организованной антисоветской работы до 1930 года я не проводил»[826].
Казалось бы, велика ли разница – признаться в антисоветской деятельности в течение 10 последних лет или 15? Семь бед – один ответ. Но Вавилову было важно отрицать свое участие в ней до 1930 года. А Хват упорно этого добивался.
Следующие два допроса. На один из них вызывал Хват, на другой – Албогачиев. Протокол общий. На этот раз – обширный, с новыми именами и подробностями. Подписан только Хватом, словно Албогачиева вообще не было.
«Вопрос: На предыдущем допросе вы показали, что ТУЛАЙКОВА и МЕЙСТЕРА вы знали как участников антисоветской организации по проводимой вместе с ними вражеской работе. Вы это подтверждаете?
Ответ: Да, подтверждаю.
Вопрос: В каких отношениях вы находились с МЕЙСТЕРОМ?
Ответ: Отношения с Мейстером у меня были хорошие и личных счетов между нами не было.
Вопрос: С какого времени вы были связаны с МЕЙСТЕРОМ как с участником антисоветской организации правых?
Ответ: Приблизительно с 1932 года.
Вопрос: Вы продолжаете скрывать свою причастность к антисоветской организации, участником которой вы были еще до 1930 г. Оглашаем вам выдержку из показаний арестованного МЕЙСТЕРА Георгия Карловича от 19/XI/1937 года:
"МУРАДОВ назвал мне в качестве участников организации правых ВАВИЛОВА Н.И., ТУЛАЙКОВА… При этом МУРАЛОВ особо указывал мне на то обстоятельство, что ВАВИЛОВ и ТУЛАЙКОВ – в прошлом принадлежавшие к “ТКП”, теперь активно участвуют в деятельности организации правых.
…Антисоветские настроения ВАВИЛОВА мне были известны и раньше. Помню, что еще в 1932 году ВАВИЛОВ открыто высказывал мне свое враждебное отношение к советской власти. В одном из таких разговоров, происходивших на Саратовской селекционной станции, ВАВИЛОВ заявил мне, что он только что объехал огромный район от Северного Кавказа до Казахстана включительно и видел, что “повсюду вследствие колхозного экспериментаторства на полях возделываются культуры сорных трав, а не сельскохозяйственных растений”.
Эти антисоветские и антиколхозные клеветнические высказывания ВАВИЛОВА не удивили меня, поскольку я знал о его прошлой принадлежности к “ТКП”.
Вы и теперь станете отрицать факты?
Ответ: Должен сказать, что МЕЙСТЕР не совсем точно и правильно указывает обо мне в своих показаниях. Я заявляю, что, хотя идеологически я и был близок к ТКП, но организационно с ней связан не был»[827].
Этот ответ среднеобразованный Хват охотно занес в протокол. Внутренне торжествовал над простоватым академиком. У него был другой козырь, тут же и выложенный. Показания Тулайкова о том, что до 1930 года Вавилов состоял в ТКП, а после ее разгрома стал «основным связующим звеном» между уцелевшими деятелями ТКП и организацией правых.