[1221] That’s what Spivey had seen on Friday night. Spivey had come into the reception bunker a little after ten o’clock. With a shotgun and a clipboard in his big red farmer’s hands. He had asked which one of us was Hubble. I remembered his high voice in the stillness of the bunker. There was no reason for his question. Why the hell should Spivey care which one of us was which? He didn’t need to know. But he’d asked. Hubble had raised his hand. Spivey had looked him over with his little snake eyes. He had seen that Hubble was smaller, shorter, lighter, sandier, balder, younger than me. But what was the major difference he had hung on to? Hubble wore glasses. I didn’t. The little gold rims. An absolute difference. Spivey had said to himself that night: Hubble’s the one with glasses.
[1222] But by the next morning I was the one with glasses, not Hubble. Because Hubble’s gold rims had been smashed up by the Red Boys outside our cell. First thing in the morning. The little gold rims were gone. I had taken some shades from one of them as a trophy. Taken them and forgotten about them. I’d leaned up against the sink in that bathroom inspecting my tender forehead in the steel mirror. I’d felt those shades in my pocket. I’d pulled them out and put them on. They weren’t dark because they were supposed to react to sunlight. They looked like ordinary glasses. I’d been standing there with them on when the Aryans came trawling into the bathroom. Spivey had just told them: find the new boys and kill the one with glasses. They’d tried hard. They’d tried very hard to kill Paul Hubble.
[1223] They had attacked me because the description they’d been given was suddenly the wrong description. Spivey had reported that back long ago. Whoever had set him on Hubble hadn’t given up. They’d made a second attempt. And the second attempt had succeeded. The whole police department had been summoned up to Beckman Drive. Up to number twenty-five. Because somebody had discovered an appalling scene there. Carnage. He was dead. All four of them were dead. Tortured and butchered. My fault. I hadn’t thought hard enough.
[1224] I RAN OVER TO THE COUNTER. SPOKE TO OUR WAITRESS. THE one with glasses.
[1225] “Can you call me a taxi?” I asked her.
[1226] The cook was watching from the kitchen hatch. Maybe he was Eno himself. Short, stocky, dark, balding. Older than me.
[1227] “No, we can’t,” he called through. “What do you think this place is? A hotel? This ain’t the Waldorf-Astoria, pal. You want a taxi, you find it yourself. You ain’t particularly welcome here, pal. You’re trouble.”
[1228] I gazed back at him bleakly. Too drained for any reaction. But the waitress just laughed at him. Put her hand on my arm.
[1229] “Don’t pay no mind to Eno,” she said. “He’s just a grumpy old thing. I’ll call you the taxi. Just wait out in the parking lot, OK?”
[1230] I waited out on the road. Five minutes. The taxi drove up. Brand-new and immaculate, like everything else in Margrave.
[1231] “Where to, sir?” the driver asked.
[1232] I gave him Hubble’s address and he made a wide, slow turn, shoulder to shoulder across the county road. Headed back to town. We passed the firehouse and the police headquarters. The lot was empty. Roscoe’s Chevy wasn’t there. No cruisers. They were all out. Up at Hubble’s. We made the right at the village green and swung past the silent church. Headed up Beckman. In a mile I would see a cluster of vehicles outside number twenty-five. The cruisers with their light bars flashing and popping. Unmarked cars for Finlay and Roscoe. An ambulance or two. The coroner would be there, up from his shabby office in Yellow Springs.
[1233] But the street was empty. I walked into Hubble’s driveway. The taxi turned and drove back to town. Then it was silent. That heavy silence you get in a quiet street on a hot, quiet day. I rounded the big banks of garden. There was nobody there. No police cars, no ambulances, no shouting. No clattering gurneys, no gasps of horror. No police photographers, no tape sealing off the access.
[1234] The big dark Bentley was parked up on the gravel. I walked past it on my way to the house. The front door crashed open. Charlie Hubble ran out. She was screaming. She was hysterical. But she was alive.
[1235] “Hub’s disappeared,” she screamed.
[1236] She ran over the gravel. Stood right in front of me.
[1237] “Hub’s gone,” she screamed. “He’s disappeared. I can’t find him.”
[1238] It was just Hubble on his own. They’d taken him and dumped him somewhere. Someone had found the body and called the police. A screaming, gagging phone call. The cluster of cars and ambulances was there. Not here on Beckman. Somewhere else. But it was just Hubble on his own.
[1239] “Something’s wrong,” Charlie wailed. “This prison thing. Something’s gone wrong at the bank. It must be that. Hub’s been so uptight. Now he’s gone. He’s disappeared. Something’s happened, I know it.”
[1240] She screwed her eyes tight shut. Started screaming. She was losing it. Getting more and more hysterical. I didn’t know how to handle her.
[1241] “He got back late last night,” she screamed. “He was still here this morning. I took Ben and Lucy to school. Now he’s gone. He hasn’t gone to work. He got a call from his office telling him to stay home, and his briefcase is still here, his phone is still here, his jacket is still here, his wallet is still here, his credit cards are in it, his driver’s license is in it, his keys are in the kitchen. The front door was standing wide open. He hasn’t gone to work. He’s just disappeared.”
[1242] I stood still. Paralyzed. He’d been dragged out of there by force and killed. Charlie sagged in front of me. Then she started whispering to me. The whispering was worse than the screaming.
[1243] “His car is still here,” she whispered. “He can’t have walked anywhere. He never walks anywhere. He always takes his Bentley.”
[1244] She waved vaguely toward the back of the house.
[1245] “Hub’s Bentley is green,” she said. “It’s still in the garage. I checked. You’ve got to help us. You’ve got to find him. Mr. Reacher, please. I’m asking you to help us. Hub’s in trouble, I know it. He’s vanished. He said you might help. You saved his life. He said you knew how to do things.”
[1246] She was hysterical. She was pleading. But I couldn’t help her. She would know that soon enough. Baker or Finlay would come up to the house very soon. They would tell her the shattering news. Probably Finlay would handle it. Probably he was very good at it. Probably he had done it a thousand times in Boston. He had dignity and gravity. He would break the news, gloss over the details, drive her down to the morgue to identify the body. The morgue people would shroud the corpse with heavy gauze to hide the appalling wounds.
[1247] “Will you help us?” Charlie asked me.
[1248] I decided not to wait with her. I decided to go down to the station house. Find out details like where and when and how. But I’d come back with Finlay. This was my fault, so I should come back.
1221
Вот что увидел Спиви в пятницу. Он пришел в приемное отделение в десять вечера. С ружьем и папкой в больших красных руках потомственного фермера. Он спросил, кто из нас Хаббл. Я запомнил его высокий голос, раскатившийся в тишине пустого помещения. У Спиви не было никаких причин задавать этот вопрос. Какое ему дело, черт побери, кто из нас кто? Ему было незачем это знать. Но он все же спросил. Хаббл поднял руку. Спиви окинул его с ног до головы взглядом своих змеиных глазок. Он увидел, что Хаббл ниже ростом, уже в плечах, меньше весит, светловолосый, лысеющий, моложе меня. Но каким было главное отличие, за которое он зацепился? Хаббл был в очках. Я — нет. Очки в тонкой золотой оправе. Абсолютное отличие. И Спиви сказал самому себе: Хаббл — это тот, кто в очках.
1222
Но на следующее утро в очках уже был я, а не Хаббл. Потому что золотые очки Хаббла растоптали дружки Красного у дверей нашей камеры. Это произошло рано утром, как только были отперты двери. А я отобрал солнцезащитные очки у одного из них. В качестве трофея. Забрал и забыл о них. Я прислонился к раковине в туалете, исследуя свой нежный лоб в зеркале из полированной стали. Нащупал очки у себя в кармане. Достал и надел их. Эти очки не были темными, потому что стекла в них реагируют на свет. Внешне они выглядели обычными очками. И в этот момент в туалете появились арийцы. Спиви отдал им простой приказ: отыщите новеньких и убейте того, кто в очках. Арийцы старались изо всех сил. Они старались изо всех сил убить Пола Хаббла.
1223
Они напали на меня, потому что полученное ими описание внезапно стало ошибочным. Спиви уже давно доложил о сбое. Тот, кто натравил его на Хаббла, не собирался успокаиваться. Была предпринята вторая попытка. На этот раз она оказалась успешной. Все сотрудники полицейского участка вызваны на Бекман-драйв в дом номер двадцать пять. Потому что там обнаружили жуткую картину. Кровавое побоище. Хаббл мертв. Вся его семья убита. Расправились со всеми четверыми. И в этом моя вина. Я должен был это предвидеть.
1226
Из кухни высунулся повар. Быть может, это был сам Ино. Невысокий, коренастый, темноволосый, с залысиной. Старше меня.
1227
— Нет, не можем, — крикнул он. — За кого вы нас принимаете? У нас здесь что, отель? Это вам не «Уолдорф-Астория», приятель. Если вам нужно такси, ищите его сами. И вообще у нас вам не рады, приятель. Вы приносите беду.
1228
Я молча посмотрел на него. У меня не осталось сил, чтобы реагировать на его слова. Но официантка, рассмеявшись, взяла меня за руку.
1229
— Не обращайте внимания на Ино, — сказала она. — Он просто старый ворчун. Сейчас я вызову для вас такси. Подождите на стоянке, хорошо?
1230
Я вышел к дороге. Ждал пять минут. Наконец подъехало такси. Машина совершенно новая, в идеальном состоянии, как и все в Маргрейве.
1232
Я назвал ему адрес Хаббла, и он медленно развернулся во всю ширину проезжей части, от обочины до обочины. Поехал назад в город. Мы проехали мимо пожарной части и полицейского участка. На стоянке было пусто. Ни «Шевроле» Роско. Ни патрульных машин. Ничего. Все выехали к Хабблу. Мы спустились до сквера и обогнули церковь. Свернули на Бекман-драйв. Еще миля, и я увижу скопление машин перед домом номер двадцать пять. Патрульные машины с включенными мигалками. Машины без опознавательных знаков, в которых приехали Финлей и Роско. Карета скорой помощи, а то и две. Еще там будет коронер, приехавший из своего убогого кабинета в Йеллоу-Спрингс.
1233
Но улица была пустынной. Я направился пешком к дому Хаббла. Такси, развернувшись, поехало назад в город. Вокруг стояла тишина. Гнетущая тишина, которая бывает только на тихой улочке в знойный, тихий день. Я обогнул две большие клумбы. Перед домом никого не было. Ни полицейских машин, ни скорой помощи. Ни толпящихся зевак, ни криков, проникнутых ужасом. Ни фотографов-криминалистов, ни желтой ленты оцепления.
1234
Большой темный «Бентли» мирно стоял на гравийной дорожке. Обойдя машину, я направился в дом. Хлопнула входная дверь. Навстречу выбежала Чарли Хаббл, заливаясь слезами. Она была в истерике, но она была жива.
1238
Значит, расправились с одним Хабблом. Его увезли из дома и убили. Кто-то обнаружил тело и сообщил в полицию. Взволнованный, сбивчивый голос по телефону. Из этого следует, что полицейские машины и кареты скорой помощи там. Не здесь, на Бекман-драйв, а где-то в другом месте. Но расправились только с одним Хабблом.
1239
— Что-то случилось, — сквозь слезы простонала Чарли. — Этот арест, он был не спроста! В банке что-то случилось. Я твердо знаю. Хаб был сам не свой. А теперь он куда-то пропал. Исчез. Случилось что-то серьезное, я знаю.
1240
Зажмурившись, она принялась тереть глаза, заводясь все больше и больше, срываясь в истерику. Я не знал, как ее успокоить.
1241
— Вчера вечером он вернулся домой очень поздно, — захлебываясь от рыданий, проговорила Чарли. — Сегодня утром, когда я отвозила Бена и Люси в школу, Хаб еще был дома. Но сейчас его нет. На работу он не поехал. Ему позвонили из банка и попросили остаться дома. Его портфель здесь, сотовый телефон здесь, пиджак здесь, бумажник здесь, а в нем все кредитные карточки и водительские права. Его ключи на кухне. Хаб не уехал на работу. Он просто исчез.
1242
Я стоял на месте, словно парализованный. Хаббла силой вытащили из дома и убили. Чарли едва держалась на ногах. Вдруг она перешла на шепот. Это оказалось еще хуже, чем крики.
1243
— Его машина здесь, — прошептала Чарли. — Он никуда не мог уйти пешком. Хаб никогда не ходит пешком. Он всегда ездит на своем «Бентли».
1245
— У Хаба зеленый «Бентли», — продолжала она. — Он стоит в гараже. Я проверяла. Вы должны нам помочь. Вы должны его найти. Мистер Ричер, пожалуйста! Я умоляю вас нам помочь. Хаб попал в беду, я знаю. Он исчез. Он говорил, что вы можете нам помочь. Вы спасли ему жизнь. Хаб говорил, вы знаете, что к чему.
1246
У Чарли началась истерика. Она умоляла меня со слезами на глазах. Но я не мог ей помочь. Чарли скоро это узнает. С минуты на минуту к ней приедут Бейкер или Финлей. Сообщат ей убийственную новость. Скорее всего, это возьмет на себя Финлей. Вероятно, он в этом поднаторел. Наверное, в Бостоне ему приходилось проделывать подобное тысячу раз. У него есть достоинство и серьезность. Финлей сообщит о трагедии, вскользь упомянет подробности, отвезет Чарли в морг для опознания. Сотрудники морга закутают труп в плотную марлю, чтобы скрыть жуткие раны.
1248
Я решил не задерживаться у нее. Решил вернуться в полицейский участок. Выяснить подробности: где, когда и как это произошло. Но я вернусь с Финлеем. В случившемся есть и моя вина, так что я должен вернуться.