Опыт. Именно апеллируя к опыту, часто разрешают развод. В примере, который цитирует Спонг, супружеская пара («верующие христиане»), «часто ходившая в церковь», решила развестись. Оказывается, между мужем и женой «возрастало взаимное отчуждение» и они обнаружили, что «в их отношениях больше нет... потенциала для жизни». Спонг уверен: этих причин для развода достаточно. В таких случаях церкви, дескать, остается лишь «смириться с фактом» развода и попытаться предоставить литургическую структуру, которая бы позволила бывшим супругам и их друзьям переживать происходящее. Сейчас подобными идеями не удивишь, и даже непросто вспомнить, как дико и не по-христиански прозвучали бы они практически для всех авторов до, скажем, 1950 года. Лишь в культуре, которая ставит самореализацию превыше брачных обетов (и слова Иисусова!) возможны такие рассуждения.
Читаем у Спонга описание службы, посвященной расторжению брака. Разведенные мужчина и женщина стоят перед алтарем и общиной, «просят друг друга о прощении, обещают оставаться друзьями, вместе заботиться о детях, быть вежливыми и ответственными друг перед другом»[44]. Неужели люди, которые искренне могут все это сказать перед Богом, не способны обрести Божье исцеление в браке?
Неужели церковь может сказать им лишь это:
Мы утверждаем вас в новом завете [!], заключенном вами. Этот завет находит вас разделенными, но по-прежнему заботящимися друг о друге и желающими друг другу добра. Этот завет дает вам возможность поддерживать и любить ваших детей, исцелить вашу боль. Положитесь на присутствие Божье. Доверьтесь нашей помощи и начните заново[45].
Возможно, участвовать в такой странной пародии на брачные обеты и лучше, чем поругаться и уйти из церкви[46]. Но почему епископ, служитель Благой вести об Иисусе Христе, не считает себя обязанным сказать этим людям: «Не я повелеваю, а Господь: жене не быть отделенной от мужа, и мужу не разводиться с женой?» Кто дал этому епископу право говорить: «Мы утверждаем вас в новом завете»?
Ответ ясен: он опирается на опыт, который дает ему основание пренебречь и Писанием, и преданием. Супруги чувствуют себя чужими друг другу и не могут найти общего языка, - конец делу. Из описания Спонга не следует, что брак был расторгнут из-за того, что жена изменила мужу, или из-за того, что муж бил жену, или из-за того, что один из супругов был неверующим и хотел развода. Вовсе нет! Просто «в браке стало больше обид, чем прощения». Но ведь это же христиане! Разве им не сказано прощать 77 раз (Мф 18:21-22)? Зачем называть себя христианином и при этом не учиться прощать там, где это труднее и больнее всего и где это ближе к дому? Правильно говорит Уильям Уиллимон:
Во время венчания пастор не спрашивает: «Джон, ты любишь Сьюзан?» Он спрашивает: «Джон, ты будешь любить Сьюзан?» Здесь любовь определяется как то, что мы обещаем сделать, как будущее действие, как результат брака, а не его причина[47].
Супружеская пара из статьи Спонга, пережившая трагедию развода, оказалась брошенной на милость собственных чувств. Церковь не смогла их научить тому, что любовь - это акт воли, что брак отражает жертвенную верность Христа и Церкви, что Бог в силах преобразить нас и вывести из безнадежных ситуаций...
Какой же вывод мы можем сделать относительно герменевтического усвоения новозаветного свидетельства против развода и повторного брака? У меня есть следующие предложения.
Во-первых, мы должны восстановить новозаветное представление о браке как об одном из аспектов ученичества и отражении нерушимой верности Божьей.
Во-вторых, Церковь должна вернуться к своему традиционному учению: поскольку брак - это завет перед Богом, то развод в корне противоречит воле Божьей, за исключением крайних обстоятельств. Новый Завет оговаривает два таких обстоятельства: супружеская измена (Мф) и желание неверующего супруга отделиться (Павел). Исчерпываются ли этим законные основания для развода? Думаю, что список законных обстоятельств можно продолжить. Например, я полагаю (я, а не Господь!), что развод допустим в случае физического насилия со стороны супруга, - хотя Новый Завет этого прямо не оговаривает[48]. Иными словами, я рассматриваю новозаветный герменевтический процесс выявления исключений к запрету на развод поучительным в плане того, как Церковь должна размышлять над этой проблемой.
[46]
Один читатель моей
рукописи комментирует: «Я согласен, что столь жалкая «пародия» на брачные обеты
[48]
Это лишь один пример. Моя задача - не составлять исчерпывающий список, а лишь показать, какие герменевтические стратегии мы можем использовать, работая с текстами.