Каноническое свидетельство само отражает процесс размышления и адаптации фундаментального нормативного запрета на развод.
В-третьих, Церковь должна признать и учить: брак основывается не на чувствах любви, а на действиях любви. И брачные узы не должны зависеть от самореализации и самовосхваления. Церковь проглотила колоссальное количество популярной психологии, противоречащей библейской концепции брака. Поэтому сейчас необходимо критическое размышление, которое позволило бы вернуть понимание брака, основанное на Новом Завете. Когда брачный союз правильно осмысляется как завет, вопрос о разводе приобретает особое звучание. Те, кто принес перед Богом обеты, должны уповать на то, что Бог дарует благодать исполнить эти обеты. И они должны ожидать, что церковная община будет укреплять их в вере, поддерживать их самих и стойкость в них.
В-четвертых, как признает Матфей, иногда один супруг причиняет другому столь серьезное зло, что браку приходит конец. Жестокосердие, присущее нам всем, может помешать самым искренним попыткам жить, как Иисусовы ученики. И в таких ситуациях может произойти развод. Если это происходит и когда это происходит, Церковь должна по-прежнему любить и поддерживать разведенных партнеров. Как Павел в 1 Кор 7 не вводит дисциплинарных санкций против разведенных, так и в наши дни Церковь должна относиться к разведенным как к полноправным своим членам.
В-пятых, после развода нельзя исключать возможность повторного брака. Хотя некоторые новозаветные тексты не одобряют, а то и запрещают его (Лк 16:18), другие тексты вроде бы оставляют открытой такую возможность при определенных обстоятельствах. Евангелие от Матфея явно разрешает мужу, чья жена виновна в porneia, найти себе новую жену ((Мф 5:31-32; 19:9), - хотя и не предоставляет аналогичной привилегии жене. Даже если запреты на повторный брак в Мк 10:11-12 и 1 Кор 7:10-11 относятся только к одному партнеру (мужчине или женщине) - тому, кто инициирует развод, - есть веские основания считать, что молчание текстов по поводу ограничений для стороны, пострадавшей при разводе, предполагает возможность для «невинного» снова вступить в брак[49]. Разведенные становятся agatnoi («безбрачными»), а потому, на мой взгляд, к ним относится совет из 1 Кор 7:89: им хорошо оставаться безбрачными, но если в них сильны страсти, пусть лучше вступают в брак, чем сгорают от страсти. И, конечно, возможность повторного брака особенно видна в двух случаях, которые Новый Завет оговаривает как законное основание для развода: сексуальная измена партнера и отделение от нехристианского супруга (или нехристианской супруги). (Даже строгое католическое учение допускает эту последнюю возможность на основании 1 Кор 7:15.) Однако, как я уже говорил, это не единственные возможные случаи. Если церковь принимает на себя власть судить о других исключениях к запрету на развод, она должна признать и возможность повторного брака в таких случаях, ибо «к миру призвал нас Бог». Если брак предназначен быть знаком любви Божьей в мире (символизируя отношения Христа и Церкви), разве можем мы отвергать возможность того, что второй брак после развода послужит именно знаком благодати, знаком искупления от греха и нечистоты прошлого? Об этом не говорит ни один новозаветный автор, но я выдвигаю это как конструктивное богословское предложение. И дерзновение мне придает именно тот факт, что сам Новый Завет (особенно 1 Кор 7) приглашает читателей к конструктивному размышлению о разводе и повторном браке.
В-шестых, церковная община должна стараться, чтобы в ней находили глубокую «койнонию» и дружбу те разведенные, которые решили не вступать в новый брак, а посвятить себя Богу. К ним подобает относиться не с жалостью, а с уважением. Их нужно поддерживать в их служении. (Разумеется, это относится и к людям, которые изначально приняли обет безбрачия.) Иными словами, пора покончить с мифом, что нормальны только женатые и замужние и что для самореализации без брака не обойтись. Пора понять, что и одиночный путь может быть божественным призванием (см. 1 Кор 7:25-40).