3). К концу I века успех миссии к язычникам и относительный провал миссии к евреям/иудаистам породили серьезный кризис самоидентификации общины. Христиане спрашивали себя: что означают знамения времени? В новой мессианской общине оказалось «слишком много язычников и слишком мало евреев»[8], и ей грозила опасность окончательно утратить связь с иудаизмом, - особенно после судьбоносного решения не требовать от языкохристиан обрезания и соблюдения еврейских пищевых запретов. После гибели Храма вопрос о преемственности движения Иисуса с иудаизмом встал с особой остротой. В социальном и богословском плане это был критический период как для формировавшихся христианских общин, так и для иудаистской общины, которой также пришлось переосмыслить свою идентичность (ибо не стало Храма, центра иудаистского культа). Противоречивые высказывания об иудаизме, которые мы находим в Новом Завете, следует понимать как реакцию на подобное положение вещей. Ключевую роль сыграл тот факт, что большинство канонических новозаветных текстов (особенно Евангелия), сложились именно в период «кризиса самоидентификации» раннего христианства.
4) В свете вышеупомянутых фактов враждебность некоторых новозаветных текстов по отношению к евреям и иудаизму следует понимать как проявление «соперничества между детьми». Ранние христиане боролись со своими еврейскими братьями и сестрами за обладание израильским наследием[9]. В пылу полемики иудео-христиане не довольствовались защитой (т.е. заявлениями о своей принадлежности к иудаизму), но переходили в нападение. Они говорили, что их противники - не настоящие евреи, не настоящие хранители аутентичной израильской традиции.
Например, в Послании к Филиппийцам Павел предостерегает своих греческих читателей против иудео-христианских миссионеров, которые могут проповедовать обрезание:
Берегитесь псов, берегитесь злых делателей, берегитесь калечащих плоть. Ибо обрезание - мы[10] поклоняющиеся в Духе Божием и хвалящиеся Христом Иисусом, и на плоть не надеющиеся (Флп 3:2-3).
Система понятий переворачивается с ног на голову. Языческая община, которую созидал Павел, необрезанная в буквальном смысле слова, получает почетный статус «обрезанной», а те, кто на самом деле практиковал и проповедовал обрезание согласно Закону, объявляются дурными людьми, полагающимися на плоть вместо Духа.
Сходным образом в Апокалипсисе слово пророчества во имя «Имеющего ключ Давидов» утешает филадельфийскую церковь:
А те из синагоги Сатаны, которые говорят о себе, что они иудеи, но не суть таковы, а лгут, - вот, Я сделаю так, что они придут и поклонятся пред ногами твоими, и познают, что Я возлюбил тебя (Опер 3:9).
Разумеется, «синагога Сатаны» - в данном случае никакие не сатанисты. Это полемический выпад в адрес нехристианских евреев, которые, возможно, преследовали маленькую и беззащитную христианскую общину (ср. Откр 2:9-10). Интересно, что автор Апокалипсиса вообще отказывается признавать этих людей евреями, подразумевая, очевидно, что всякий «настоящий еврей» верит в мессианство Иисуса (ср. Флп 3:2-3). Он предрекает эсхатологическое оправдание, в котором «лжеевреи» из синагоги поймут, что Бог любит именно христиан.
Таким образом, не вполне корректно вносить в новозаветные документы четкое разграничение между «иудаизмом» и «христианством». Нельзя забывать: эти тексты возникли в эпоху, когда иудаизм и христианство еще не выкристаллизовались как отдельные религии[11]. Иначе мы просто не поймем новозаветные высказывания об иудаизме.
К сожалению, у нас здесь нет возможности рассматривать каждое из новозаветных свидетельств по этому вопросу[12]. Исследуем лишь точку зрения четырех важных свидетелей: Павла, Луки, Матфея и Иоанна. Так мы сразу увидим спектр возможных позиций. Каждый из этих откликов глубоко принципиален для этической оценки иудео-христианских отношений.
(А) Павел: «Бог не оставил свой народ». Классическим местом в учении Павла об отношении Церкви к Израилю считается отрывок Рим 9-11, кульминацией которого служат слова: «Весь Израиль спасется» (Рим 11:26а). Вне контекста эти слова напоминают известное изречение Мишны:
[10]
Здесь «Новая пересмотренная стандартная версия» не добавляет к слову «обрезание» эпитет «истинное», отсутствующий в греческом тексте.
[12]
Более подробный комментарий различных текстов на эту тему см., напр., Hare 1967; Richardson 1970; Sandmel 1978; Martyn 1979; Harrington 1980; Williamson 1982; Cager 1983; Siker 1991.