Выбрать главу

(30) Число (numerus) названо так, поскольку указывает на единственные (singulares) или множественные (plurales) имена.

Образ (figura) [назван так], поскольку [имена] бывают или простыми, или составными.

(31) Падежи (casus) называются так от падения (cadendum), ведь через них неизмененные имена впадают во множество различных форм.

[1] Именительный падеж (nominativus) называется так, поскольку мы с его помощью именуем что-либо, как «этот учитель».

[2] Родительный (genetivus) — поскольку с его помощью мы узнаем род чего-либо, как «сын этого учителя», или [обозначаем] принадлежащую вещь, как «книга этого учителя».

[3] (32) Дательный (dativus) — поскольку с его помощью мы показываем, что мы что-то кому-то даем, как «дай этому учителю».

[4] Винительный (accusativus) — поскольку с его помощью мы кого-либо обвиняем, как «обвиняю этого учителя».

[5] Звательный (vocativus) — поскольку с его помощью мы кого-либо зовем, как «о учитель!»

[6] Отложительный (ablativus) — поскольку с его помощью мы обозначаем отнятие чего-то у кого-то, как «aufer a magistro» (отними у учителя)[49].

(33) Гексаптоты (hexaptota) — это такие имена, которые имеют различные [формы] всех шести падежей, как «unus» (единый). Пентаптоты (pentaptota) — это те имена, которые имеют различные [формы] пяти падежей, как «doctus» (ученый). Тетраптоты (tetraptota) — это те, которые [различно] склоняются только по четырем падежам, как «lateris» (кирпич). Триптоты (triptota) — это те, которые только по трем, как «templum» (хрш). Диптоты (diptota) — это те, которые только по двум, как «Iuppiter» (Юпитер). Моноптоты (monoptota) — это те, которые используются только в одном падеже, как «frugi» (разумный).

Глава VIII. О местоимении

Местоимение (pronomen) называется так, ибо ставится вместо имени, чтобы само имя не надоело из-за слишком частого употребления. Ведь когда мы говорим «Вергилий[50] написал «Буколики»», то [затем] добавляем местоимение, [когда продолжаем:] «Он же написал “Георгики”», и такое различие позволяет как избежать надоедливого повторения, так и речь украсить. (2) Местоимения же бывают конечными и бесконечными[51].

Конечные местоимения (finita) названы так потому, что определяют известное лицо, как «я»; ведь ты сразу понимаешь, что [речь идет] о тебе.

Бесконечные (infinita) называются так, поскольку лица, [которые они обозначают] неизвестны, ведь об отсутствующих говорится неопределенно: «который», «которая», «которое» («quis, quae, quod»).

Не совсем конечные (minus quam finita) называются так, поскольку указывают на известные лица, как «сам» («ipse»), «этот вот» («iste») — ведь [в конкретном случае] ясно, о ком так говорится.

(3) Притяжательные местоимения (possessiva) зовутся так потому, что указывают на принадлежность нам чего-либо. Ведь когда я говорю «мой», «твой», то определяю, что нечто является моим или твоим.

Относительные (relativa) называются так, поскольку относятся к вопрошанию, как, например, на вопрос «кто это?» («quis est?») дается ответ «тот-то» («is est»).

Указательные (demonstrativa) [называются так] потому, что имеют значения указания. Ведь с их помощью мы указываем на нечто здесь присутствующее, как «этот», «эта», «это» («hie, haec, hoc»). Эти три местоимения также именуются артиклями (articuli). (4) Названы же они артиклями, так как ограничиваются (artantur) именами, то есть определяются, как если мы говорим «этот оратор». Артикль тем отличаются от местоимения, что артиклем он является, когда связан с именем, как «этот мудрец» («hic sapiens»). А когда не связан, является указательным местоимением, как «этот», «эта», «это»[52].

(5) Все местоимения являются либо исходными, либо производными. Исходные (primogenia) названы так, ибо не выводят свое происхождение от иного. Таковых двадцать одно: три конечных — «я» («ego»), «ты» («tu») и «он» («ille»), — семь бесконечных — «который» («quis»), «какой» («quails»), «такой» («talis»), «коликий» («quantus»), «толикий» («tantus»), «который из многих» («quotus») и «весь» («totus»), — не совсем конечных шесть — «этот вот» («iste»), «сам» («ipse»), «этот» («hic»), «тот» («is»), «тот же» («idem») и «я сам» («sui»), — притяжательных пять — «мой» («meus»), «твой» («tuus»), «свой» («suus»), «наш» («noster») и «ваш» («vester»). Остальные же называются производными (deductiva), так как выводятся из исходных и являются составными, как «какой-либо» («quispiam»), «какой-то» («aliquis») и прочие[53].

вернуться

49

Отложительный падеж. В этом примере русский падеж не совпадает с латинским, тем более что латинский ablativus соответствует русским творительному и предложному падежам.

вернуться

50

П. Вергилий Марон (70–19 гг.) — великий римский эпический поэт «золотого века» латинской литературы. Его поэма «Энеида» стала национальным эпосом римлян и вошла во все учебники латинской грамматики в качестве излюбленного примера. Из прочих его произведений широко известны «Георгики» — прославление крестьянского труда и «Буколики» («Эклоги») — ностальгическое воспевание мирной жизни идеализированных пастухов. Вергилий — один из самых цитируемых латинских авторов, его книги были настольными и во времена Исидора.

вернуться

51

Местоимения бывают конечными и бесконечными. У поздних стоиков это называлось «определенные» и «неопределенные».

вернуться

52

Артикли являются указательными местоимениями. Сама эта часть речи, артикль, — греческого происхождения. В латыни, как видим, она морфологически совпадала с местоимением. Артикли современных французского, итальянского и испанского языков произошли не от hie, haec, hoc, а от местоимения ille, ilia, illud (тот, та, то) или числительного unus, una, unum (один, одна, одно). В английском языке они суть редуцированные формы местоимения this (этот) и числительного one (один). То же и у германцев.

вернуться

53

О местоимении см. таже Dion. Thrac., 17; Apoll. Dysc., De pronom., 3–16 Schn; Donati, Arsgramm., IV, 379K; Prise., XII, 1; Charis., I, 157K; Probi, IV, 131К. У них была достоточно долгая история возникновения. Стоики относили личные местоимения к «именам», а все прочие — к артиклю в широком смысле этого слова, ибо было замечено, что местоимения склоняются иначе, чем имена (это наблюдается уже в санскрите). Выделили их, как уже было сказано александрийские грамматики, назвав «местоимениями» по указанной Исидором причине, однако в число местоимений они не включали вопросительные и неопределенные, которые относились к «именам». Римляне последовали поздним стоическим теориям, по которым все местоимения в современном смысле этого слова собирались вместе, но к ним, по-прежнему добавлялись артикли. Исидор здесь цитирует Доната, а Донат дает местоимениям расширительное толкование, чтобы захватить и неопределенные местоимения. Заметим, что вопросительные местоимения в эту часть речи так и не попали.