Длительное существование политических образований Лоанго, Каконго и Нгойо нашло свое отражение в этнонимике. Появление производных от этих названий этнонимов «лоанго», «каконго» и «войо» свидетельствует об осознании жителями отдельных земель своей принадлежности к более широкой общности, состоящей под властью и покровительством сакрального правителя — нтину. Когда народилось такое сознание и закрепились в обиходе эти самоназвания, сказать затруднительно, так как европейцами они были зафиксированы лишь в предколониальный период[554].
Европейцы всех жителей берега Лоанго в XVII–XVIII вв. называли «вили»[555]. А по данным XIX в., так их называли и йомбе («види» на кийомбе), и другие жители правобережья, включая даже теке[556], т. е. все, с кем прибрежное население издавна вело торговлю. Правда, в XIX в. на жителей Нгойо это название не распространялось: к тому времени все население вокруг порта Кабинда стали называть «кабиндой». Остальное же население берега Лоанго, в конце концов, само смирилось с названием «вили».
Доискаться истоков этого этнонима помогает то же самое предание о происхождении Лоанго, часть которого приводилась выше. В нем говорится далее, что после объединения земель верховный правитель Малоанго, основав в пределах земли Мпили (у Даппера — «Пири») свою резиденцию, создал вокруг нее новую провинцию, куда вошла и значительная часть Мпили. Население новой провинции приняло название «вили» (у Даппера «мувири» или «мусивири»), которым по праву называли себя раньше только жители Мпили[557]. Даппер, видимо, настолько доверял своему источнику, что его не смутило странное, казалось бы, преобразование звука «п» в «в». И действительно, между звукосочетанием «мп» (но не «п») и звуком «в» есть определенная корреляция в киконго.
Дальше название вряд ли распространялось путем прямого его заимствования окрестным населением. Скорее всего, его разнесли те, кто торговал с берегом Лоанго. Однако разошлось именно это самоназвание, а не какое-нибудь другое, потому что очень долго, наверное, до конца XVII в. торговлю с европейскими моряками, с португальцами из Анголы, а соответственно, и с хинтерландом вело преимущественно Лоанго; точнее говоря, вся заморская торговля была сосредоточена в бухте Лоанго, где находилась главная провинция, населенная вили. Они же, видимо, первыми и занялись посреднической торговлей. При таких условиях включить в понятие «вили» остальное, малоизвестное население побережья чужеземцу ничего не стоило.
Так древнее самоназвание маленького племени, будучи неадекватно воспринято чуждой средой, переродилось в этой среде в название некоей мифической общности, которая в действительности никогда единством не обладала. В этой новой ипостаси название «вили» попало в европейские документы периода работорговли, вошло в пособия по истории Африки и осталось в легендах соседних народов[558]. Историческое существование «племени» «вили» считается надежно удостоверенным. Нет только ясности в том, какую часть прибрежного населения следует относить к «вили». Одни включают в это «племя» население бывшего Лоанго и прибрежной территории Каконго[559], другие — только Лоанго[560], третьи — население только той части Лоанго, которая не вошла в Кабинду[561]. Но даже и на этой ограниченной территории, в центре которой название «вили» когда-то и родилось, его нельзя считать сейчас безоговорочно признанным, потому что с ним соперничает другой этноним-самоназвание «лоанго»[562]. Если название «вили» ничего не говорит самолюбию местных жителей, то своей причастностью к Лоанго они склонны гордиться (хотя уже в XX в. от всего «королевства» остался фактически один лишь «король», подкармливаемый французскими колониальными властями). Иными словами, самосознание своего единства в прошлом гораздо конкретнее реализуется в этнониме «лоанго», чем в «вили».
Остается сказать несколько слов о предке нынешнего этнонима «вили»-древнем самоназвании жителей земли Мпили. Оно дожило до XX в. но, очевидно, носителей его осталось очень мало, поскольку и от самой Мпили к этому времени сохранилась лишь небольшая часть. Это название совершенно неожиданно встречается в работе Ван-Бюлька, посвященной языкам Бельгийского Конго[563]. Пытаясь классифицировать «племенные» языки, он в каждом случае исходил из этнонима, рассматривая его как племенное название и соответственно указывал ареал данного языка или диалекта. Но что касается диалекта кивили[564], то он не смог, видимо, точно локализовать само «племя» и носителями диалекта и этнонима «вили» назвал только жителей района Мпили[565]. Таким образом, Ван-Бюльк нашел подлинную племенную родину названия «вили», оставив, правда, при этом вовсе без языка чуть ли не половину населения берега Лоанго.
555
В источниках того периода можно встретить это название в самых разны формах: «бавири», «мувири», «мобирес».
556
557
562
В печатных изданиях гораздо чаще употребляется название «вили». Но об отношении к нему самих жителей бывшего Лоанго позволяет судить беседа автора с двумя уроженцами Пуэнт-Нуара. Один из них на вопрос об его этнической принадлежности ответил: «Я — вили. И все, кто живет на берегу, до самого Заира, — тоже вили». Другой же сказал: «Мы балоанго. Никаких вили нет вообще, это выдумка колонизаторов».
563
565