Ранее уже упоминалось, что все правители в Нижнем Конго, от «короля» и до коронованных вождей, обладали сакральной властью. Сакральное могущество различалось по своей предполагаемой магической силе соответственно рангу носителя власти и, следовательно, соответственно тому, кто наделял его властью, ибо вышестоящий наделял властью нижестоящего. Наивысшим сакральным могуществом обладал верховный правитель Конго, и на признании его сакрального главенства были построены его отношения с правителями смежных с Конго зависимых земель. Этот же аспект, несомненно, играл ведущую роль и при формировании самого Конго, но попытки централизованного управления провинциями придали отношениям господства — подчинения уже скорее политический характер.
Когда Конго стало распадаться, то, насколько можно полагать, каждый правитель отколовшейся части той или иной провинции стремился узаконить свое правление, получив власть и все положенные по этому случаю священные регалии прямо из рук Неконго (такую форму приобрело со временем имя-титул «короля»). Так, например, если в Мбамбе, расколовшейся надвое, сидели два «великих герцога»[587], то нет сомнения, что каждый из них получил санкцию на власть от самого Неконго. Труднее сказать, каким образом легализовали свое право на самоуправление вожди мвил, отказавшиеся признавать свою зависимость от вышестоящих правителей. Для утверждения авторитета своей власти им необходимо было, если и не получить посвящения от Неконго, то по крайней мере, иметь возможность сослаться на предков, получивших его некогда вместе со священными регалиями. Это должно было упразднять их положение инфериорности по отношению к другим вождям, чья родословная удостоверяла, что они действительно получали посвящение еще от самого́ великого Неконго.
Как показывает поздний этнографический материал, священные атрибуты власти коронованных вождей согласно традициям считались ведущими свое происхождение из легендарного Конго-ди-Нтотила — из самого средоточия древнего Конго, где господствовал великий властитель[588]. Очень любопытные данные по этому поводу приводит Ж. Мертенс в своей монографии о восточных конго. В 30-е годы XX в., когда он собирал свой материал, институт коронованных вождей там явно находился в последней стадии деградации. У каждой клановой ветви имелся свой коронованный вождь, власть которого распространялась иногда на одну деревню, но каждый из них владел в качестве главнейшего атрибута власти, в качестве доказательства своих прав на сакральный сан, реликварием — корзиной с останками предков-вождей и их браслетами. Любая из этих корзин считалась происходящей из Конго-ди-Нтотила, хотя Мертенсу были известны случаи, когда содержимое корзин делили при разделении клана или даже просто фальсифицировали[589]. Но лишившийся корзины терял и право на власть.
Все традиции кланов, записанные этнографами уже в XX в., гласят, что клановые предки, под водительством того или иного легендарного вождя, пришли в места нынешнего своего обитания из Конго-ди-Нтотила или же прямо из Мбанза-Конго[590] — из этой Мекки Нижнего Конго. Такое стереотипно легендарное оформление получило стремление каждой отдельной социальной группы и ее вождей утвердить свой престиж. Ни одна из них не хотела выглядеть неполноценной рядом с другими, и каждая с помощью своей родословной как бы удостоверяла свою прямую историческую причастность к прошлому великого Конго, уже обратившемуся в миф. Стереотипный элемент со ссылкой на Конго-ди-Нтотила можно обнаружить в традициях кланов, обитающих сейчас в долине р. Ниари[591], в Народной Республике Конго, т. е. на территории, очень далекой от священной земли Конго-ди-Нтотила. Более того, даже жители Майомбе претендуют на то, что их предки якобы пришли из Конго[592]. А на берегу Лоанго в позднейших легендах о происхождении Лоанго, Каконго и Нгойо основание всех трех «королевств» приписывается правителям Конго[593].
Приведенные факты, думается, дают основание сказать: название «баконго» возникло не как результат осознания своего единства всей совокупностью населения на территории бывшего Конго, а как отражение сознания отдельными группами своей идеологической связи с древним Конго-ди-Нтотила, священной землей Маниконго.
Близкое к этому предположение можно высказать и относительно этнонима «сунди». Оно еще более труднодоказуемо, но поможет объяснить некоторые загадки, связанные с сунди и с провинцией Нсунди.
588
Нтотила — один из титулов Маниконго. Под Конго-ди-Нтотила обычно понимаются земли бывшей провинции Мпембы, где обосновался Маниконго. См., например:
589
591
593