Другой недостаток, которым грешили многие из ранних определений термина «племя», заключался в том, что его смысловая нагрузка включала в себя тезис о единой власти. Этот недостаток был вызван как смешением «племени» с локальной группой, где власть в той или иной форме осуществлялась одним из взрослых мужчин, так и непомерно большим значением, которое исследователи придавали племенам, известным по древним письменным источникам (галлы, германцы, ирландцы и др.) относящимся к заключительной фазе первобытной истории, а также племенам (например, некоторым из североамериканских племен), традиционная структура которых существенно изменилась в условиях европейской колонизации. По мнению Г. Мейна, использовавшего в качестве модели главным образом ирландские племена, критерий племенной принадлежности был связан, прежде всего, с фактическим или фиктивным происхождением от единого мужчины-родоначальника. Тем самым племя включало в себя реальных или фиктивных родичей, а поскольку понятие о родстве для Г. Мейна тесно ассоциировалось с понятием власти, он определял племя, как «группу лиц, подчиняющуюся власти одного начальника»[618]. Об едином управлении как критерии племени писал также Э. Тэйлор[619]. Правда, полного единства взглядов по этому вопросу не было. Г. Спенсер, например, специально оговаривал тот факт, что у охотников и собирателей, а порой и у ранних земледельцев никакой общеплеменной власти не было[620].
Больше всего для разработки концепции племени в XIX в. сделал Л.Г. Морган, что заставляет остановиться на характеристике его взглядов более подробно. По Л.Г. Моргану, племя являлось универсальным институтом первобытности, начиная от австралийцев и кончая американскими индейцами и народами древнего мира. Правда, его взгляды не отличались строгой последовательностью. В одном месте он писал, что племена возникли по меньшей мере на средней ступени дикости[621], а в другом — начинал их историю только с низшей ступени варварства[622]. Как бы то ни было, давая определение племени, оказавшее значительное влияние на исследователей последующих поколений, Л.Г. Морган опирался, прежде всего, на материалы по американским индейцам, главным образом ирокезам, отмечая малую изученность остальных племен. По мнению Л.Г. Моргана, племя характеризовалось самоназванием, диалектом, территориальным суверенитетом, наличием централизованной системы управления и общеплеменным религиозным культом[623]. Используя эту формулировку, следует иметь в виду, что подробно охарактеризованная им система племенного управления отражала ситуацию, сложившуюся у ирокезов в колониальный период[624]. Наличие подобной системы у других групп индейцев Л.Г. Моргану доказать не удалось, как не удалось обосновать и универсальность общеплеменного религиозного культа. Тем не менее, формулировка Л.Г. Моргана надолго закрепилась в науке.
Недалек от нее был и Э. Тэйлор, видевший принципы племенного единства в родстве или псевдородстве его членов, единых правовых нормах, чувстве ненависти к соседним племенам, праве собственности на четко ограниченную территорию, едином управлении и общеплеменном религиозном культе[625]. К.Н. Старке тоже считал племя универсальной организацией первобытности. Дав в целом менее удачное определение термина «племя», чем Л.Г. Морган и Э. Тэйлор, К.Н. Старке в еще большей степени гипертрофировал принцип единства управления, заявив, что «племя-это первичная форма государства»[626], тем самым пытаясь доказать изначальность государства. Правда, этот тезис не нашел поддержки у других исследователей.
Термины «племя» и «нация» в приложении к первобытному обществу долгое время сосуществовали, причем в работах разных специалистов их соотношение раскрывалось по-разному. А.Р. Тюрго считал, что племена, имевшие сходные обычаи и языки, смешивались и образовывали малые нации[627]. По А. Фергюсону, формирование «наций» началось в процессе оседания бродячих «племен». Этот процесс он пытался иллюстрировать на примере древних греков, италийцев, татар, скифов и др.[628] С другой стороны, он использовал термин «нация» по отношению к охотникам, что не свидетельствует о большой стройности его концепции. В XIX в. термины «племя» и «нация» часто использовались как синонимы. Некоторые специалисты рассматривали «нации», как этнические общности, состоявшие из нескольких социально-потестарных единиц — племен[629].
624
Об этом см.: