Другие авторы (Э. Вестермарк, Л. Хобхауз, Дж. Уилер, М. Гинсберг, А. Рэдклифф-Браун, С.Д. Форд, Р. Линтон, У. Голдшмидт, Э. Хебель) подчеркивали, что у низших охотников, собирателей и рыболовов, а иногда и у ранних земледельцев ни о какой единой системе племенного управления не могло быть и речи. Их племена являлись, прежде всего, территориальными и лингвистическими единицами[711]. Отождествляя племенную структуру с социально-потестарным единством, некоторые авторы вообще отрицали наличие племен у многих групп охотников, рыболовов и собирателей и даже порой у ранних земледельцев[712].
В начале 40-х годов Б. Малиновский попытался внести ясность (впрочем, в весьма неудачных терминах) в этот уже основательно запутанный к тому времени вопрос, разграничив два различных значения, вкладываемые разными авторами в термин «племя»: племя как носитель культуры («племя-нация») и племя как интегрированная «политическая структура с централизованной системой власти» («племя-государство»). По мнению Б. Малиновского, первобытное человечество разделялось на четкие группы с ярко выраженными границами. Эти группы отличались друг от друга языком, технологией, материальной культурой, обычаями, социальной организацией, духовной культурой, правовыми нормами, хозяйством, системой верований, системой воспитания детей и т. д. Именно такие группы он называл «племенами-нациями», отмечая, что границы, отделявшие их друг от друга, были, прежде всего, культурными. По его словам, «племя… может быть определено как федерация частично независимых и вместе с тем скоординированных входящих в нее институтов». Внутри племени доминировали родственные связи, и обитающие за их пределами люди рассматривались будто бы как не полностью человеческие существа. Такое племя обладало своей «национальностью» и являлось прототипом современной нации. Единая система власти возникла первоначально в отдельных мелких племенных подразделениях и лишь позже стала атрибутом всего племени[713].
Осознав сложность и неоднозначность картины племенной организации у разных народов мира, некоторые авторы попытались ввести дробную классификацию, положив в ее основу такой критерий, как степень социально-потестарной консолидации. Одни из них стремились привязать вычлененные таксономические единицы к определенным стадиям социально-экономического развития (Л. Хобхауз, Дж. Уилер, М. Гинсберг, М. Фортес, Э. Эванс-Притчард, К. Оберг, С. Айзенштадт)[714], другие такой задачи не ставили (Дж. Суантон)[715]. Наиболее стройная и разработанная система подобного рода была предложена М. Сэлинсом[716] и Э. Сэрвисом[717], которые вслед за Дж. Стюардом вычленили несколько «уровней социокультурной интеграции»: община, племя, вождество. По их мнению, важным рубежом в формировании племенной структуры стал переход к производящему хозяйству («неолитическая революция»), хотя в некоторых местах с особо благоприятными природными условиями племена могли возникнуть и раньше[718]. В отличие от более ранней общины (band) племя представляло собой общность из нескольких связанных между собой однотипных общин («сегментарная организация»), которая в некоторых случаях могла выступать как единство, однако не в силу централизации власти, еще отсутствующей, а в связи с тем, что она представляла собой «саморегулирующуюся систему». Цельность этой системе придавало действие некоторых пересекающих социальные границы отдельных общин механизмов (sodalities): возрастные классы, мужские союзы и т. д. М. Сэлинс называл племя не «политической» организацией, а «социально-культурно-этническим» единством[719]. Он писал: «Племя — это „нация“ в старом значении этого термина, т. е. группа людей общего происхождения с едиными обычаями, владеющая собственной нерасчлененной территорией и контролирующая ее»[720]. Остается неясным, что понимал М. Сэлинс под «социально-культурно-этническим» единством более раннего времени. Может быть, общину? Ведь он отмечал, что на ранней стадии эволюции община составляла целый организм, а на более поздней-лишь часть организма[721]. Большей четкостью в этом отношении отличались взгляды Э. Сэрвиса, который допускал для раннего периода наличие «диалектного племени — группы общин, до такой степени сходных по языку и культуре, что они обладали чувством общности. Но это — некорпоративная группа, не настоящее племя»[722]. Настоящее племя, по его мнению, отличалось от этого «механического скопления общин» более сложными, тесными и разветвленными связями[723].
711
712
714
716
717
718