Однако ни в Древнем Китае, ни в Элладе совмещение политических и этнических границ, достигнутое благодаря созданию империи Цинь и державы Александра, не было продолжительным. Вскоре после проведения реформ, закрепивших административную структуру централизованной империи Цинь, Шихуан начинает войны с соседями. Итогом нескольких походов циньской армии на юг было присоединение к империи значительной территории, населенной «южными юэ». Совпадение этнических и политических границ вновь было нарушено, но теперь их соотношение стало обратным — империя Цинь превратилась в полиэтническое государство. После довольно длительного периода, последовавшего за созданием в 202 г. до н. э. новой империи Хань, когда древнекитайские правители отказались от активной внешней политики, во II в. до н. э. император У-ди начинает новую серию войн, приведших к дальнейшему расширению территории империи и заметному усложнению ее этнического состава. Помимо древних китайцев, являвшихся политически и численно преобладавшим этносом, на территории Хань оказались различные группы населения, говорившие на сино-тибетских, аустро-азиатских, алтайских и даже индоевропейских языках.
С точки зрения этнического состава населения, всю территорию империи Хань можно разделить на три части. Первая — это «внутренние округа», находившиеся в пределах бывших царств III в. до н. э. и населенные древними китайцами. Вторая — «пограничные округа», основанные на вновь присоединенных землях; в результате целенаправленных переселений эти районы также имели значительное древнекитайское население, однако здесь проживали также и некитайские этнические группы. Наконец, третья часть территории империи Хань — иноэтнические образования, признавшие вассальную зависимость от империи и практически не имевшие древнекитайского населения (если не считать солдат расквартированных там воинских частей) Соответственно не был идентичным и характер этнических сдвигов, происходивших в различных частях империи Хань.
Совпадение этнических и политических границ в империи Александра Македонского было нарушено в результате восточных походов, приведших к подчинению его власти многих государств Азии. И в этом случае завоевательные войны привели к созданию полиэтнического образования, в котором соотношение политических и этнических границ оказалось иным чем не сколькими столетиями до этого: в рамках единого государства было объединено теперь несколько разнородных по своему происхождению этносов и этнических групп. В какой же мере империи циньского Шихуана (а также ханьского У-ди) и Александра Македонского можно считать этнополитическими общностями?
С.И. Брук и Н.Н. Чебоксаров полагают, что «эти общности не были характерны для завоевательных империй, народы которых были объединены только тем, что управлялись из одного центра, но не взаимодействовали повседневно в социально-экономической и культурной областях»[441]. Однако положение о том, что империи с полиэтническим составом населения, возникшие в результате завоеваний, не могут рассматриваться в качестве метаэтнических общностей (т. е. общностей, представляющих собой «совокупность этносов», причем «эти общности находятся в состоянии перехода, изменения состояния»)[442], не является бесспорным.
Сам по себе факт создания таких империй в результате завоевания не может быть аргументом против признания их этнополитическими общностями. Правда, в 346 г. до н. э. Исократ говорил, обращаясь к Филиппу: «Не удивляйся, что на протяжении всей своей речи я пытался склонить тебя к оказанию услуг эллинам, к кротости и человеколюбию… Ведь это гораздо лучше, чем силой захватывать множество эллинских государств»[443]. Три десятка лет спустя, в 317 г. до н. э. Мэнцзы на вопрос о том, кто сможет объединить Поднебесную, воскликнул: «Тот, кто не испытывает удовольствия в убийстве людей!»[444] Однако надежды этих двух философов на то, что объединение их стран возможно без применения силы оружия, посредством проявления человеколюбия и гуманности, оказались утопией. Империи Филиппа и Цинь Шихуана были созданы не кротостью и человечностью, а насилием и жестокостью. Методы, к которым прибегали правители Цинь, для осуществления своей конечной цели, выделялись исключительной бесчеловечностью даже на фоне того времени, когда грубая сила была главным аргументом в борьбе за власть. Так, по свидетельству Сыма Цяня, в 266 г. до н. э., после сражения при Чанпине циньцы закопали живьем около 400 тыс. воинов Чжао, попавших к ним в плен; в 225 г. до н. э. одержать верх над царством Вэй циньским полководцам удалось лишь после того, как они приказали разрушить дамбы на Хуанхэ и воды реки затопили столицу Далян и т. д. Древняя история человечества вообще не знает империй, которые возникали бы без жестокости и насилия. И тем не менее, появление любого централизованного государства с населением, разнородным по своему этническому составу, существенно влияло на этнические судьбы народов, оказавшихся в их границах. Ни эллинистические государства, ни империи Цинь и Хань не были в этом отношении исключением.