Чайник щелкнул и отключился, а Бетти повезло: она успела бегом вернуться и застать это великое событие. Я заварил чай, споткнувшись о собаку всего раза три-четыре, и сел на диван с кружкой, выпущенной в память о принцессе Диане, — эту кружку я прячу от гостей, которые не сумеют оценить иронию. Я заметил, что автоответчик мигает. Незнакомая электронная дама известила, что поступило «ТРИ новых сообщения…», и ее голос к концу повысился, будто она хотела добавить что-то важное, но так и не собралась. Первой звонила мама. «С днем рождения, Джимми, дорогой!» «Здоровья и долголетия, сын! — вставил папа и тут же бодро сообщил: Кстати! У Брайана Мередита нашли болезнь Паркинсона». Послание № 2 было от двух племянников, в чьем исполнении «С днем рожденья» прозвучало так совершенно и гармонично, что фон Траппам [7]на фестивале народной музыки в Зальцбурге пришлось бы удовольствоваться только вторым местом. Затем меня поздравила Кэрол, жена моего брата, которая помнит за него все семейные даты, и бодро добавила: «Увидимся на слете клана!»
Сегодня был мой тридцать пятый день рождения. Полпути к семидесятилетнему юбилею, и все же первыми в этот день меня по-прежнему поздравили мама и папа. Я решил не завтракать всухомятку, раз случай торжественный, и даже положил яичницу с ветчиной на тарелку, а не стал есть стоя, со сковороды. Когда живешь один, застольные манеры на удивление портятся. Интересно, а если королева одна в постели ест тост, может, и она запихивает его целиком и жует с открытым ртом, а затем рыгает смачным баритоном? Для меня еда, похоже, свелась к физиологической функции: если «есть потребность в пище», то «клади пищу в рот». Теперь, обедая вне дома, я вынужден делать усилие, чтобы не забыть, что нельзя вставать со стула, есть руками и бесцельно бродить по ресторану, таращась в окна.
На день рождения в прошлом году мама и папа подарили мне особую поваренную книгу — в знак того, что наконец-то смирились с моим затяжным статусом холостяка. Книга с названием «И одному не скучно» была построена на лживой геббельсовской пропаганде — мол, одинокое приготовление и поедание пищи само по себе ничуть не хуже застолья со старыми любимыми друзьями. Я проверил заднюю обложку «И одному не скучно», но они не нашли сил признаться и честно указать телефонный номер организации «Добрые самаритяне». Будь книга чуть честнее, в нее вошел бы только один-единственный рецепт типа:
1) взять банку вареной фасоли;
2) открыть и выложить содержимое на сковородку;
3) разогреть;
4) есть прямо со сковороды перед теликом;
5) выпить несколько банок пива после неудачной попытки отыскать на десерт полный пузырек с таблетками снотворного.
Хотя сегодня был день моего рождения, я наметил посвятить его сценарию. Ведь накануне вечером я прочел целую главу из книги «Как написать сценарий» и даже включил компьютер и перепечатал титульный лист. «Главный враг писателя — разбазаривание времени». Я решил перечитать всю главу о разбазаривании времени, чтобы не попасть в эту коварную ловушку. А теперь за работу. В пособии было совершенно конкретно сказано, как надо оформлять сценарий, поэтому, переведя все написанное до сего дня в другой шаблон, я сумел придать «Сцене первой» гораздо более профессиональный вид. Но тут я набрал еще одну строку, и внезапно текст преобразовался в прежний формат, так что пришлось редактировать шаблон с самого начала. Я распечатал страницу разными шрифтами: сначала Times New Roman, потом Bookman Old Style, пока не пришел к выводу, что у Courier New самый приятный вид шрифта старомодной пишущей машинки.
Я распечатал всю первую сцену, проколол в полях пару отверстий и вставил листы в маленький зеленый скоросшиватель. Получилось чудесно. Мое имя на титульном листе выглядело скромно и неброско, как раз на нужном расстоянии под названием фильма. По-настоящему гордиться моим magnum opus [8]мешал только его тощий объем. Буквально несколько листочков — это резало глаз. Мало напоминает готовый сценарий. Я любовно положил его на край стола и стал исправлять ситуацию, взявшись за вторую сцену. «Сцена вторая», — напечатал я вверху страницы. Пока все хорошо. Подчеркнув оба слова, я уставился в окно. Через несколько минут перевернул клавиатуру вверх дном и вытряс все пушинки и перхоть, которые в ней накопились. Опять взглянул на распечатанный сценарий. А потом вынул из принтера чистые листы, где-то в сантиметр толщиной, листов этак сто двадцать, методично проколол в каждом из них отверстия и подложил чистые страницы под титульный лист и начальную сцену. Ну вот. Теперь хоть похоже на настоящий сценарий. Я оценил его вес и размеры; представил, как он ложится на стол режиссера в Голливуде. Смотрелось идеально. Теперь всего-навсего нужны слова.
Я вознамерился перейти к этой фазе, но было уже полшестого, и Бетти вдруг встревожил какой-то шум у ворот, по которому я понял, что приехали мои родители. Быстро припрятав сценарий, я двинулся открывать дверь, готовясь занять оборону.
— Привет дорогуша мы еле доехали какой чудный джемпер новый наверное проскочили поворот на Ньюхейвен и аж до Брайтона вроде кашемировый пришлось ехать по побережью но довольно симпатично а может ангорка ну все равно козья шерсть и прямо мимо того самого пансиона куда послали Персефону Джеймс когда ее отца насмерть забодал бык в Памплоне. Вряд ли ты помнишь Джеймс, сынок, такая трагедия, все газеты сообщали, а мать Персефоны переехала в Лондон когда он погиб. Наверное нервничала при виде коров а Персефону послала в Роудин это он так называется а такая жалость она нянчила твоего брата когда ты еще не родился.
— Насмерть забодал? — спросил я с подозрением.
— Ну, не совсем, — сказал папа. — Бык на него наскочил и повалил, а он головой ударился и через два дня умер.
— Забодал насмерть,дорогой, у меня до сих пор хранятся газетные вырезки в ящике стола, и такой крупный заголовок — «Бык забодал человека насмерть!», и вообще так приятнее.
— Что приятнее?
— Ехать побережьем хотя на двадцать минут дольше обязательно стирай вручную а то испортишь… — И пока я соображал, о чем мы говорим, мама прошагала прямо мимо меня и начала уборку. — Ба, ты растопил настоящими дровами, я так люблю настоящие дрова, когда-то в «Розе и Короне» так топили, а потом установили подделку с газом и такими камешками которые светятся когда нагреты хозяин говорит это вулканическая лава наверное ее так опасно добывать из вулканов а сам женился на таиландке ни слова по-английски наверное только и делают что любовью занимаются только от них искры по всей комнате правда?
— От таиландок?
— Нет, милый, от дров. Я загорожу решеткой, чтобы дом не сгорел, пока нас нет. Я заходила к твоей невестке у них вегетарианское меню и рыбная диета мы ели такую вкусную рыбу у молодоженов которые к нам переехали по соседству корейцы но такие приветливые часто в отъезде так они мне оставили ключ новые шкафы а внутри освещение я обещала их познакомить с новой женой-таиландкой в «Розе и Короне» это же недалеко от Кореи ведь верно а твой отец конечно же к рыбе и не прикоснулся потому что она не в кляре а это куда девать?
Разговаривать с мамой — все равно что играть в теннис с человеком, который всякий раз подает одновременно семь мячей. Под конец просто прячешься, пока не закончится обстрел. Тему моей работы затронули на лету — из чувства долга и ради хороших манер.
— Ну и как твоя работа в школе по совместительству? — поинтересовалась мама, словно спрашивая: «Ну и как твой дружок-гомосексуалист из Ирака?» или «Как сбыт героина дошколятам?»
— Пойдет… — начал было я, но для нее это было достаточно полное описание, чтобы решить, что теперь можно перейти и к более приятным темам. Например, поговорить о семье моего старшего брата.
— У нас в эти выходные были Николас с Кэрол дети такие умницы судя по всему малыш Джаспер почти талантлив но наверняка не скажешь пока не пойдет в ясли у тебя вот успеваемость всегда была хорошая пока не связался с этими мальчишками из пролетариев эти Стронги ужасная семья я на днях нашла целую коробку на чердаке все бумаги и фотоальбомы и все такое твои и брата. Я их отдала Николасу разобрать надо кое-что повыкидывать Бетти здравствуй милая псинка.
7
Семейство фон Трапп, прославившееся своим семейным хором, в 1938 г. эмигрировало из Австрии в США; их история легла в основу голливудского фильма «Звуки музыки» (1965, реж. Р. Вайс, премия «Оскар» за лучший фильм). —