Леди Кэрол…
Часов в двенадцать дня пришла Кэрол забрать свои вещи.
— Забирай, — безразличным голосом ответила я.
Кэрол прошла в пустую комнату, где были ее коробки, а еще раньше — голуби.
Я лежала и смотрела в пространство, как вдруг появилась Кэрол с огромным мешком марихуаны.
— Вот, — улыбаясь проговорила она, — ты, наверное, даже не представляла себе, с чем спишь в одной квартире!
Я с изумлением смотрела то на нее, то на мешок. В мешок этот можно было засунуть девятилетнего ребенка, если бы таковой имелся.
— О! — сказала я. — Вот это да!
— А ты здесь спишь, поняла, что проспала?
Я ничего не ответила, но, наверное, подразумевалось, что мешок этот я должна была украсть, траву продать, а на вырученные деньги улететь на Карибские острова. Я повернулась к стенке. Довольно долго я слышала, как Кэрол чем-то шуршала, потом наступила тишина. Минут через двадцать я встала и увидела Кэрол, лежащую с блаженной улыбкой на полу.
— Мне надо было, понимаешь, очень надо…
На следующее утро ко мне придут из Эф-би-ай[21], но Кэрол уже будет перелетать турецкую границу. Леди Кэрол кончит почти так же, как и леди Гамильтон. Она упадет на улице Истамбула, и ее заберут в больницу. Турки ее будут долго лечить от героина и отказывать в выезде. Наконец, она вернется в Нью-Йорк, дико худая, но все еще красивая, и месяца через два найдет себе работу как стрип-герл[22] в одном из многочисленных баров Манхэттена.
— Кто для вас все люди?
— Модели.
— Это вы сказали?
— Нет, Бог.
Лиля Мор позвонила часов в десять утра и справилась о моем самочувствии.
— Спасибо, Лилечка, все блестяще, а у тебя-то что нового, все-таки не виделись всю ночь?
Лиля Мор моих шуток не понимала, мало того, она наверняка была уверена, что я глупа, как девяносто девять процентов моделей. Ох, если бы это было так, то мне было бы гораздо легче жить, и, будь я поглупее, то послала бы Лилю Мор к чертовой матери, но дело в том, что у меня удивительная привязанность к сумасшедшим, кем именно и являлась Лилечка.
— Элена, ты свободна в пятницу и вообще на весь уикэнд![23]
— А что случилось?
— Дело в том, что я договорилась снять большой дом в Вест-Хамптоне. Я приглашаю очень нужных людей для нашего бизнеса: продюсера телевидения, дизайнер Брус будет обязательно. Он сказал, что тоже притащит нужный народ. Ты постарайся, умоляю, еще три девочки из нашего агентства, Билли, ну и, пожалуй, все.
— Ладно, дай подумать.
— Я тебя умоляю, без тебя все рухнет, ты же знаешь, что все построено на тебе, мы за тобой заедем. Я тебе гарантирую, что ты прекрасно отдохнешь и прекрасно проведешь время.
— Лиля, у тебя удивительная способность уговаривать людей.
— Это моя профессия.
— Ладно, я согласна.
Приехав на берег океана, я нашла закрученный дом, построенный в виде гигантской раковины, коя и меня приятно поразила. Остальные гости, как опавшие листья, живописно разбросили свои вечно любимые и дорогие части тела на траве, а кое-кто и на подушках потягивал свежий воздух и белое калифорнийское вино.
Майкл, Пол, Джени с братом, Билли — черная модель-мужчина.
Два господина плотных в летних пиджаках курили две больших сигары, так хорошо, вдруг вспомнились гагары, что стаей на скале, когда уедешь в море.
А если вдруг сломается мотор, то ничего, другой всегда в запасе. Похожий на Петра святого сидел дизайнер Пол, он что-то плел из слов. Какие-то рассказы об Индии, о бизнесе, о тканях. Он сам был заткан в легкие одежды, в индийский шелк, а папа был ковбой, а дедушка и брат его — бандиты Аризоны, была земля, но проиграли в карты. О, если бы он был француз иль русский, то непременно бы картавил. Все нравились друг другу, и каждый предлагал кусочек сыра или туну-фишь[24], и девочка, как беленькая мышь, с руки брала хрустящую крокет, совсем ручная, и семнадцать лет… Все так кокетливо оделись и каждый шею подушил, их шелест слов сушил намокший китель капитана, а ветреная Нана шептала об убийстве.