Изречение 51 возвращает к теме миссии Иисуса. «Рожденные женщинами» (ср. 16-е об Отце: «Тот, который не рожден женщиной»), т. е. люди от Адама до Иоанна Крестителя, противопоставляются ученикам Иисуса, которые могут обрести «царствие».
Оппозиция двух начал представлена в изречении 52. Подчеркивается несовместимость двух жизненных путей.
К теме единства возвращается изречение 53 (ср. 27 и 110), а 54-е и 55-е посвящены тем избранным (обозначающий их термин повторяется в 17-м и 19-м), в которых духовности через познание (ср. 3) суждено завершить круг. Мысль об извечности духовного начала не один раз встречается в памятнике, что не мешает евангелисту говорить об изменениях. То же наблюдается и применительно к вопросу о единстве и разделенности (выше отмечались два плана изложения). Приписывая духу постоянство в качестве одного из основных его свойств, евангелист обращает, однако, внимание на то изменение, которое постигает это начало в результате миссии Иисуса. Точно так же, противопоставляя единству духа разделенность материи, он говорит об Отце, Иисусе, избранных, то есть о множестве форм существования духа. И в той же диалектической манере он завершает изречение 55: «Если вас спрашивают: Каков знак вашего Отца, который в вас? - скажите им: Это - движение и покой».
В изречениях 54 и 55 есть «ключевое слово»: «избранные» (54), «избранные» (55). 55-е также связано с 56-м «ключевым словом»: «покой» (55), «покой» (56).
По своему строю последнее напоминает изречение 117, где речь идет о «царствии», которое распространяется по земле, но которого люди не видят. Как «царствие», так и «покой» имеют отношение к процессу познания (изречение 56: о «покое» - «вы не познали его»; изречение 117: о «царствии Отца» - «и люди не видят его»).
Тему миссии Иисуса развивает изречение 57[14]. Не только «ключевое слово» («тех, которые мертвы» - 56, «о тех, кто мертв» - 57) объединяет его с предыдущим. Ответ Иисуса на заданный учениками вопрос о дне наступления «покоя» позволяет им более открыто заговорить об отношении ветхозаветных пророчеств к миссии Иисуса. В ответе отмечается возможность толковать его миссию как исполнение этих пророчеств. Снова звучит знакомая оппозиция: жизнь - смерть. Живой - Иисус, мертвые же - пророки Израиля (евангелист, очевидно, прибавляет к двадцати трем пророкам двадцать четвертого - Иоанна Крестителя, ср. 51-е). Евангелие от Фомы несет отпечаток негативного отношения к ветхозаветной традиции. Автор был в этом не одинок. Как известно, Маркион отбрасывал пророков.
Против закона направлено и следующее изречение (58). Оно враждебно обрядности (вспомним 6-е и 15-е). В нем истинное «обрезание» в соответствии со всей системой евангелия подразумевает духовность.
Враждебное отношение евангелиста к иудейскому закону, видимо, связано с его, гностика, отрицательным взглядом на «мир». Следствием этого же воспринимаются изречения 59 и 60. Все, что «от мира», вызывает осуждение евангелиста - отсюда похвала бедным (59), обделенным «миром», отсюда разрыв семейных уз (60), которые тоже ассоциируются с ценностями ненавистного «мира».
Изречение- 61 раскрывает смысл наставлений, данных ранее. Тот, кто познает «мир», находит «труп». Между изречениями 60 и 61 есть связь в «ключевом слове» («не станет достойным меня» - 60, «мир недостоин его» - 61). Хотя в коптском тексте употреблены разные слова, смысл их один и тот же.
К некоторым темам, например о посте, молитве и милостыне (6, 15), об отказе от родственных уз (17, 60, 105), о «мире» (61, 84), евангелист возвращается не раз.
В изречении 62 он прибегает к форме притчи, чтобы раскрыть содержание такого понятия, как «царствие Отца». Внутренняя связь с предыдущим изречением в том, что оба они направлены против «мира» (в первом «мир» назван трупом, во втором, несомненно, к «миру» относится образ плевел). Тема преодоления «мира» развивается и далее - в изречении 63. В коптском
тексте здесь дан термин, позволяющий двоякое осмысление: «страдал» и «трудился». Оба смысла не противоречат установкам евангелия. Если принять первый вариант перевода, то по своему содержанию эта заповедь оказывается близкой другой, представленной в 59-м. Если же руководствоваться вторым, то суть изречения - в том труде, тех усилиях, которые человек затрачивает на поиски истинного познания и которые ведут к жизни («...он нашел жизнь»; ср. 111, где употреблены те же глаголы «после того как он потрудился» и «пока не нашел»).
Темы жизни, смерти, поисков и познания проходят в изречении 64. Оно распадается на три части. В начальной Иисус, обращаясь к ученикам, призывает их посмотреть на того, «который жив», пока они (ученики) живы, чтобы они не умерли и не искали бы возможности увидеть его, не имея таковой. Оба термина («жить» и «умереть») скорее всего применяются в духовном смысле. Состояние «жизни» предполагает возможность созерцать живое, что исключает состояние «смерти». Далее идет притча о самаритянине и ягненке. Ее можно объединить с первой частью, где, видимо, о самаритянине (Иисусе?) говорится как о живом. Притча вызывает ассоциации с изречениями 7, 12, 61, в которых познание приравнивается к поглощению мертвого живым. В изречении 64 процесс познания рисуется таким образом: для познающего он означает жизнь, для познаваемого же - умерщвление, переход из прежнего, внешне независимого состояния в другое - растворенность в познающем. Поэтому завершающая часть содержит предупреждение ученикам: и они, сегодня живые, станут трупами и будут поглощены, если не приложат усилий при поисках «места в покое», если не достигнут высшей духовной активности. Это, разумеется, лишь предположительное толкование, ибо изречение весьма темное. Подчеркнуты два обстоятельства: возможность перехода одного состояния в другое и усилия человека, его духовная активность («Вы также ищите себе место в покое...»), от которой зависят эти состояния.
14
Изречение 57 приводит Блаженный Августин (Contra adversarium legis et prophetarum. II.4.14): Иисус разъясняет апостолам, спрашивающим его о пророках, что те оставили живого и говорят о мертвых.