Можно ли служить Церкви и вместе с тем быть носителем идеалов гуманности? Это очень сложный вопрос. Полагаю, на него может для себя ответить только каждый человек в частном порядке. Я считаю, что это ситуация практически непроходная. Почему? Потому что Церковь — в первую очередь структура властная и коммерческая, а власть и деньги всегда находятся в боевой готовности дать отпор любому, кто посягнет на их могущество. Гуманность и любовь же — это другое, во всяком случае, для меня. Впрочем, в христианстве есть много хорошего, в первую очередь — его идеалы. Да и надо воздать ему должное за то, что оно на протяжении многих веков упорядочивало сознание людей, помогало структурировать их знания.
Вернемся к Иуде. Конечно же, пресловутое Евангелие от Иуды, чистокровная подделка, не является той отправной точкой, которая заставила нас по-новому взглянуть на всю новозаветную историю. Звон вокруг данного документа—вообще смешное, курьезное недоразумение, вызванное во-первых, во-вторых и в-третьих тоже невежеством и неосведомленностью в вопросах библеистики тех, кто взялся его пиарить. Полагаю, что всем очевидна нарочитость шумихи, раздутой вокруг сенсационной находки Евангелия от Иуды. Впрочем, этой теме в книге отведена специальная главка — всем сестрам по серьгам, в конце концов, ведь уж больно намозолила всем глаза вся эта околесица. А вообще я придерживаюсь на это такой точки зрения: мы все стоим на твердой земле и — кто подспудно, а кто и совершенно осознанно — отдаем себе отчет в том, что раскрутить можно любой, даже самый дохлый сюжет; любой сказке можно придать статус легенды; потому на веру нет смысла принимать ничего — если только перед тобой не стоит задача прикинуться (и быть) обманутым.
Итак, мы перерыли огромное количество документов, из которых извлекли чертову прорву информации. С выжимками ее сейчас я вас и познакомлю — так сказать, выношу на ваш суд и обсуждение те выводы, к которым мы пришли.
Всем нам бывает тяжеловато отказываться от архетипов собственного сознания. Например, нам бы предложили с завтрашнего дня считать черное белым, горькое — сладким, и наоборот. Мы бы почувствовали дискомфорт и недоумение, были бы сбиты с толку, не правда ли?
Мне же пришлось произвести ревизию в области своих моральных воззрений, пересмотреть свою позицию по отношению к вопросам «что такое хорошо и что такое плохо».[3] Ну что ж, можно сказать, что я еще немного подрос над собой, отправив в чулан еще одни розовые очки. Ощущения при этом двойственные — с одной стороны, закономерная гордость собой и эйфория, обычные спутники столь явной удачи; с другой — дьявольская усталость, опустошенность, ностальгия. Как прекрасна детская наивность и неискушенность, как тягостна взрослая ответственность и рациональность!
Конечно, в каждом из нас живет ребенок, только вот проявляет он себя по-разному. Кому-то удается на протяжении всей жизни сохранять детскую свежесть восприятия, восторг от взаимодействия с миром — и это здорово, что уж тут говорить. А другие остаются детски бездумными и инфантильными вплоть до старости — в этом уже, как кажется, ничего хорошего нет.
И именно в этой связи я призываю в первую очередь себя и во вторую — всех вас: будем как взрослые, а не как глупые, капризные, избалованные дети; будем критически мыслить, будем оспаривать очевидные бредни, не дадим разводить себя кому бы то ни было, какими бы прописными истинами он ни прикрывался. Обман всегда рядится в исключительно целомудренные одежды и приходит под маской благонамеренности и бессребреничества, на то он и обман. В противном случае, если бы он себе на шею повесил табличку «Наглая ложь и инсинуации», он лишил бы себя шансов быть принятым на веру. Так что приходится в очередной раз подтвердить, что требуется постоянно держать ухо востро, как бы ни хотелось во что-то поверить. Но какой все-таки сволочью время от времени чувствуешь себя при этом! А как тяжко, оказывается, грести против течения! А сколько мужества нужно, чтобы прокричать из толпы: «А король-то голый!»
В общем, вам решать, молодцы Кассе и компания или законченные подонки. Нам важна ваша оценка. Но не настолько, чтобы в случае, если она окажется отрицательной, бросить свои изыскания к чертям собачьим и отказаться от своих нынешних взглядов. Копали, копаем и копать будем; ранее я развенчивал прописные истины практически в одиночку, теперь у меня появились не просто союзники, а коллеги, на которых я рассчитываю фактически как на самого себя; мы будем развенчивать очевидные нелепости дальше — таково наше кредо.
Собственно, думаю, за это вы меня всегда и ценили, а теперь по достоинству оцените целую команду, расследование которой не может не вызвать у вас интереса. Появятся какие-то мысли по поводу прочитанного — пишите нам. Думаю, еще увидимся, и не один раз.
Предисловие Этьена Кассе к русскому изданию
Я очень рад новой встрече с вами, дорогие русские читатели!
Россия — удивительная страна, наделенная исключительной харизмой; вам, русским, от природы дана такая интуиция, которая совершенно не свойственна представителям старушки-Европы, тем более — американцам, верхом креатива которых является изобретение фаст-фуда да местечковая философия Карнеги, учившего своих соотечественников так и сяк манипулировать сознанием своих ближних, да чего греха таить — и собственным тоже.[4]
Именно русским Л.Андрееву и А.Лозине-Лозинскому пришло в голову попытаться переставить акценты в евангельской истории и предложить альтернативные интерпретации личности Иуды и его причастности к смерти Христа. Это было на заре XX века. И только столетие спустя, найдя фрагменты Евангелия от Иуды и потрясая ими, доблестные американцы и европейские научные мужи и жены начали вещать о том, что не худо бы, мол, и пересмотреть традиционную концепцию предательства.
Любопытно как получается: одни бегут впереди паровоза,[5] ловя какие-то идеи чуть ли не из воздуха, а другие — вечные тугодумы, на которых откровение снисходит… 20 лет спустя (да 20 лет еще хорошо, в нашем случае мы имеем дело с запаздыванием на целый век).
Я всегда с трепетом относился ко всему русскому, для меня ветер перемен, малейшее его дуновение ассоциируется с тем, что «там русский дух, там Русью пахнет», как говорил ваш несравненный Пушкин. Русские — прирожденные бунтари, ниспровергатели устоев, которым не живется в старой скорлупе, вот они и норовят постоянно от нее избавиться. В этом плане по духу я тоже русский, не живется мне спокойной, размеренной жизнью; не имею я склонности к рациональному, прагматичному и уравновешенному мышлению. Может быть, я — самый русский на свете француз;[6] хотя наши нации, конечно же, генетически близки: если Франция — родина первой революции, то Россия — колыбель мирового революционного процесса, разнесшего в XX веке в щепки старый мир.
Как бы то ни было, эту свою книгу я посвящаю России, всем русским, а в первую очередь — памяти русских писателей Андреева и Лозины-Лозинского, которые предвосхитили в своем творчестве важнейший, как мне думается, парадигматический перелом III тысячелетия.
3
Такую формулировку в свое время дал миру любопытный русский поэт начала XX века Владимир Маяковский. Мне нравится прямолинейность суждений, которые Маяковский протаскивает в своих агитках. Впрочем, этот представитель русского модернизма, примкнувший из конъюнктурных соображений к коммунистам, установившим в России красный террор, вряд ли испытывал когда-либо необходимость в этической оценке происходящего. Для него, однозначно, «хорошо» было там, где платят, «хорошие» — те, кто проплачивает его деятельность. —
4
Кассе, как и многие французы, да и большинство европейцев, не жалует представителей Соединенных Штатов. Кто знает, чем вызвана такая позиция, но она сложилась исторически и с течением времени стала традиционной. Во Франции презрительно отзываться о янки — хороший тон. Отсюда и многочисленные анекдоты о тупоумии американцев, имеющие транснациональное хождение и бытование. —
5
Мы приносим искреннюю благодарность нашим переводчикам зато, что они, переводя нелегкий, насыщенный идиомами и сленговыми выражениями текст Кассе, сделали все возможное, чтобы передать его колорит. Они тщательно подбирали соответствующие аналогии в русских конструкциях, проделали кропотливейшую работу и представили нам не подстрочник (что часто случается, если переводчик ограничен сроками и не считает нужным выкладываться на данном тексте), но полноценный художественный перевод. Спасибо вам, И.Перфильева и Э.Янкина, творческих успехов и всего самого доброго. —
6
Этьен Кассе неплохо знает русский язык; он даже несколько лет прожил в России, так что его утверждения о том, что он самый русский француз весьма небезосновательны, имеют под собой конкретную почву. —