Выбрать главу

Мать Изольда уже засыпала, но вдруг услышала шаги на лестнице, которая вела в подвалы. Она затаила дыхание и прислушалась. Где-то далеко в темноте прозвучал голос — детский голосок, полный слез, звал ее с верхнего конца лестницы. Старая монахиня задрожала так, что у нее застучали зубы, но не от холода: в ее укрытии было тепло и сыро. Это был голос сестры Брагансы, самой молодой послушницы монастыря. Браганса умоляла мать Изольду сказать, куда та спряталась, молила, чтобы Изольда позволила ей укрыться там же от убийцы, который за ней гонится. И повторяла прерывавшимся от слез голосом, что не хочет умирать. Но сестру Брагансу она похоронила сегодня утром собственными руками. Зарыла в мягкой земле кладбища маленький холщовый мешок со всем, что осталось от трупа Брагансы, убитой Зверем.

Слезы ужаса и горя потекли по щекам старой монахини. Она зажала руками уши, чтобы больше не слышать плач Брагансы, закрыла глаза и стала молить Бога, чтобы Он призвал ее к себе.

2

Все началось за несколько недель до того, когда возникли слухи, что в Венеции наводнение и тысячи крыс выбежали на набережные каналов этого водного города. Говорили, что эти грызуны сошли с ума от какой-то неизвестной болезни и нападают на людей и собак. Эта когтистая и клыкастая армия заполнила лагуны от острова Джудекка до острова Сан-Микеле и продвигалась в глубь переулков.

Когда в бедняцких кварталах были замечены первые случаи чумы, старый дож Венеции приказал перегородить мосты и пробить дно у судов, которые использовались для плавания на материк. Затем он поставил охрану у городских ворот и срочно отправил рыцарей предупредить правителей соседних земель о том, что лагуны стали опасными. Увы, через тринадцать дней после наводнения в небо Венеции поднялось пламя первых костров, и гондолы, нагруженные трупами, поплыли по каналам собирать мертвых детей, которых плачущие матери бросали вниз из окон.

В конце этой жуткой недели знатные люди Венеции послали своих солдат против стражников дожа, которые по-прежнему охраняли мосты. В ту же ночь злой ветер, прилетевший с моря, помешал собакам учуять людей, убегавших из города через поля. Правители Местре[1] и Падуи срочно послали сотни лучников и арбалетчиков остановить поток умирающих, который растекался по материку. Но ни ливень стрел, ни треск ружейных выстрелов (у некоторых стрелков были аркебузы) не помешал мору распространяться по области Венето со скоростью лесного пожара.

Тогда люди стали сжигать деревни и бросать в огонь пожара умирающих. Пытаясь остановить эпидемию, объявляли карантин для целых городов. Горстями рассыпали на полях крупную соль и заваливали колодцы строительным мусором. Окропляли амбары и гумна святой водой и прибили гвоздями к дверям домов тысячи живых сов. Сожгли даже нескольких ведьм, людей с заячьей губой и детей-уродов — и нескольких горбунов тоже. Увы, черная зараза продолжала передаваться животным, и вскоре своры собак и огромные стаи воронов стали нападать на тянувшиеся по дорогам колонны беглецов.

Потом болезнь передалась птицам полуострова. Конечно, венецианские голуби, покинувшие город-призрак, заразили диких голубей, дроздов, козодоев и воробьев. Затвердевшие птичьи трупы, падая, отскакивали от земли и от крыш домов, словно камни. Потом тысячи лис, хорьков, лесных мышей и землероек выбежали из лесов и присоединились к полчищам крыс, штурмовавшим города. Всего за месяц на севере Италии наступила мертвая тишина. Никаких новостей, кроме болезни, не было. А болезнь распространялась быстрее, чем слухи о ней, и потому эти слухи тоже постепенно затихли. Вскоре не осталось ни шепота, ни отголоска чьих-то слов, ни почтового голубя, ни одного всадника, чтобы предупредить людей о приближении беды. Наступила зловещая зима, которая уже в начале стала самой холодной за целый век. Но из-за всеобщего молчания нигде не зажгли огонь во рвах, чтобы прогнать армию крыс, которая шла на север. Нигде не собрали на окраине города отряды крестьян с факелами и косами. И никто не приказал вовремя набрать сильных работников, чтобы они перенесли мешки с семенным зерном в хорошо укрепленные амбары замков.

Продвигаясь со скоростью ветра и не встречая сопротивления на своем пути, чума перешла через Альпы и присоединилась к другим бедам, от которых страдал Прованс. В Тулузе и Каркасоне разъяренные толпы убивали тех, у кого был насморк или простуда. В Арле больных хоронили в больших рвах. В Марселе, в приютах для умирающих, их сжигали заживо с помощью масла и смолы. В Грассе и Гардане поджигали поля лаванды, чтобы небеса перестали гневаться на людей.

вернуться

1

Местре — в те времена город, через который осуществлялась связь Венеции с материком, теперь — один из северных районов Венеции. (Здесь и далее примеч. пер.)