7. Постоянной заботой философа[17] служит попечение о душе не столько ради этой жизни, которая есть одно мгновение, сколько ради вечности. Если душа бессмертна, не благоразумнее ли жить, имея в виду вечность?
Христианство и Спиритизм учат тому же самому.
8. Если душа не материальна, она должна после этой жизни вернуться в мир столь же невидимый и нематериальный, как она сама; тело же, разлагаясь, возвращается материи. Но нужно уметь различать душу чистую, действительно нематериальную, питающуюся, как и Бог, науками и познаниями, от души более или менее загрязнённой материальной нечистотой, мешающей ей подняться к Божеству и удерживающей её в местах её земного существования.
Сократ и Платон, как видите, отлично понимали различные степени дематериализации души. Они настаивают на разнице в положении души, происходящем от большей или меньшей её чистоты. То, что они говорили по наитию, Спиритизм доказывает многочисленными примерами, которые он открывает перед нашими глазами. (См. "Рай и Ад", II часть, "Примеры".)
9. Если бы смерть была разрушением всего человека, то быть одновременно освобождёнными от своего тела, от души и от пороков было бы для злых большим выигрышем. Только тот, кто обогатил свою душу не чуждыми ей украшениями, а теми, что свойственны её природе, сможет спокойно ждать часа отправления в другой мир.
Другими словами, это значит, во-первых, что материализм, провозглашая уничтожение после смерти, служил бы умалению всякой нравственной ответственности в будущем, а следовательно, поощрял бы зло, ибо злой всё выигрывает от небытия; а во-вторых, что человек, освободившийся от пороков и обогатившийся добродетелями, один только может спокойно ожидать пробуждения в другой жизни. Спиритизм нам показывает примерами, которые он представляет ежедневно, как тяжелы для злого переход от одной жизни в другую и вступление в жизнь будущую. (См. "Рай и Ад", II часть, гл. 1.)
10. Тело сохраняет очень заметные следы применявшихся к нему забот или случившихся с ним происшествий. То же можно сказать относительно души: по освобождении от тела, она сохраняет заметные следы своего характера, привязанностей и всех поступков своей жизни. Таким образом, самое большее несчастье для человека — перейти в другой мир с душою, отягощённой преступлениями. Ты видишь, Калликлест, что ни ты, ни Пол, ни Горгий[18] не смогли бы доказать, что не надо вести такой жизни, которая была бы нам полезна, когда мы будем там. Из всех мнений одно остаётся несокрушимым: лучше перенести несправедливость, нежели совершить её, и прежде всего надо стараться не казаться добродетельным человеком, но быть им. (Беседы Сократа с учениками в тюрьме.)
Здесь мы находим капитальный пункт, подтверждённый теперь и опытом, гласящий, что душа неочищенная сохраняет идеи, стремления, характер и страсти, которыми она обладала при жизни. Правило же "лучше подвергнуться несправедливости, чем совершить её" разве не вполне христианское? Та же мысль выражена Христом в следующей форме: "Если кто-нибудь ударит тебя по одной щеке, подставь ему и другую". (Глава XII, § 188,189.)
11. Одно из двух: или смерть есть уничтожение абсолютное, или это переход души в другое место. Если всё должно уничтожиться, смерть будет подобна одной из редких ночей, проводимых нами без сновидений и без сознания самих себя. Но если смерть есть только перемена существования, переход в место, где мёртвые должны соединиться, какое счастье встретить там тех, которых мы знали! Моим самым большим удовольствием было бы изучать вблизи обитателей этого места и, как и тут, отличать между ними действительно мудрых от тех, которые только считают себя ими. Но время нам расстаться: мне — чтобы умереть, а вам — чтобы жить. (Сократ своим судьям.)[19]
По Сократу, люди, жившие на земле, встречаются после смерти и узнают друг друга. Спиритизм показывает нам их продолжающими отношения, в которых они были, так что смерть является не перерывом, не прекращением жизни, а переходом без разрыва связи и отношений.
Сократ и Платон говорят так, словно бы они знали наставления, данные Христом 500 лет спустя и даваемые теперь духами. Тут нечему удивляться, приняв во внимание, что великие истины вечны; что Высокие Духи должны были их знать прежде, чем явились на землю, куда они их принесли; что Сократ, Платон и другие великие философы того времени могли впоследствии содействовать Христу в исполнении его божественной миссии и быть избранниками именно в силу своей способности постичь его божественные поучения; что, наконец, они теперь могут быть в числе духов, которым поручено поучать людей тем же истинам.
18
Знаменитые софисты. Горгий Леонтинский из Сицилии (ок. 500/497-391/388 гг. до Р. Х.) — один из основателей софистики, ученик Эмпедокла. К нему, "как к отцу, восходит искусство софистов", — говорит Филострат в "Жизни софистов". Пол Агригентский — ученик Горгия, автор риторических сочинений. (Й. Р.)
19
Здесь же уместно вспомнить слова Цицерона, как их приводит Эразм Роттердамский в своих "Разговорах запросто":
"Если бы кто из богов милостиво предложил мне снова сделаться младенцем и пищать в колыбели, я бы отказался наотрез: не хотелось бы мне теперь, когда бег почти закончен, всё начинать с начала. Какие есть в этой жизни выгоды или, вернее, каких только нету в ней тягот? Но когда бы тягот и не было — приходят неизбежно и скука, и пресыщение. Я не склонен, наподобие многих, в их числе и учёных, оплакивать свою жизнь, и не сожалею о том, что жил: я прожил так, что не считаю, будто родился понапрасну. А из этой жизни я ухожу, как из гостиницы, не как из собственного дома: природа дала нам здесь пристанище не для жительства, но лишь для временной остановки. Блажен тот день, когда я отправлюсь к прославленному собранию душ, расставшись с этой нечистою толпою!" (Й. Р.)