Выбрать главу

Ин. 8, 2–11

На другой день Господь опять пришел в храм. Множество народа собралось к нему, и он сел и начал учить. книжники и фарисеи, увидев Его среди народа, задумали дело, которое, по их расчету, должно было повредить Ему в общем мнении. они привели женщину, взятую в прелюбодеянии, и, поставив ее посреди толпы пред Иисусом Христом, сказали Ему: Учителю, сия жена ята есть ныне в прелюбодеянии. В законе же нам Моисей повеле таковыя камением побивати: Ты же что гла-голеши? в этом случае книжниками и фарисеями руководило не чувство оскорбленной чистоты, потому что, прикрываясь наружным благочестием, они сами предавались тайным порокам, и подобное преступление при общем упадке нравственности в то время не представляло ничего особенно удивительного и при других обстоятельствах, вероятно, не раз было оставляемо без преследования. они привлекли преступницу с места преступления в священные пределы храма, выставили ее на показ толпе и подвергли ее тяжелой нравственной пытке единственно с целью сделать ее орудием своей ненависти к Иисусу Христу.

В законе Моисеевом была определена нарушителям супружеской верности вообще смертная казнь (Лев. 20, 10), и только в известном случае – через побиение камнями, именно когда преступницей была молодая девица, обрученная мужу (Втор. 22, 23–24). ссылкою на закон Моисеев враги господа думали поставить Его в безвыходное положение. незадолго пред сим римляне отняли у иудеев право казнить смертью без согласия своего прокуратора[1], а закон римский за прелюбодеяние не наказывал смертью и, в частности, не допускал побиения камнями. Если бы спаситель сказал, что над грешницей должно исполнить предписание зaкона, книжники и фарисеи не только могли бы обвинить Его перед народом в жестокости, но и выставить перед римским правительством, как возмутителя, не признающего высшей власти. Если бы, напротив, он решил оставить закон без исполнения и не подвергать женщину наказанию, то враги Его имели бы право привлечь Его к суду синедриона как презрителя и противника закона Моисеева и не преминули бы воспользоваться этим обстоятельством для подрыва в народе всякой веры в достоинство Его как Meссии. всеведущий читал в сердцах своих искусителей. низость, злоба, бессердечная жестокость, наглое бесстыдство их поразили сердце господа: он не столько устыдился глубокого падения жалкой грешницы, сколько ужасного нравственного растления обвинителей ее. ничего не отвечая и даже как бы не желая слушать лукавых и лицемерных обвинителей, он склонил лице свое вниз и, нагнувшись, писал перстом на земле. Для людей менее испорченных было бы довольно этого намека на то, что и память о грехе, очищенном раскаянием и покрытом снисхождением, может быть также забыта и затерта, как и написанное на пыли и прахе. но бесстыдные обвинители, как бы ничего не видя и не понимая, настоятельно требовали ответа. тогда Иисус Христос восклонился, посмотрел на них взглядом, проникавшим в души их, и кротко сказал: иже есть без греха в вас против заповеди о целомудрии, прежде верзи камень на ню. По закону при побиении камнями рука свидетелей да будет в первых (Втор. 17, 7), т. е. первые камни должны быть брошены непосредственными свидетелями преступления. таким образом Господь предоставил решение этого дела самим искусителям, т. е. суду собственной их совести, указав им при этом на дух и смысл закона, при всей строгости не исключающего взаимного снисхождения и любви к грешникам (Мф. 5, 17; 7, 1–5), и опять, наклонившись низко, писал на земле.

Господь говорил, что он пришел не судить мир, но чтобы мир спасен был чрез него (Ин. 3, 17), пришел призвать грешников к покаянию (Мф. 9, 13; Мк. 2, 17; Лк. 5, 32). как говорится о кротости Иисуса Христа, что он трости надломленной не переломит, – она уже надломлена, только чуть согнуть ее, и сломается, но не переламывал ее, – и льна курящегося не угасит (Мф. 12, 20; ис. 42, 1–4). Даже слабый огонь не погашал – он и их, обвинителей жены-грешницы, призывал к совести, к долгу, устыдить хотел.

По древнему толкованию, фарисеи и книжники, увлекаемые любопытством, подошли к нему узнать, что же он пишет. и вот, когда один из них подкрался совсем близко и стал заглядывать Ему через плечо, то вдруг увидел, что Христос, даже не взирая на него, написал его имя и грех, им некогда совершенный: «ашер – соблудил с женой брата своего». о ужас! ведь это же тайна, никто их не видел! как же он знает?! Боясь, что его беззаконие будет раскрыто и его самого побьют камнями, фарисей быстро удалился.

Другой фарисей, заинтересовавшись, почему это ашер так спешно ушел, тоже подкрался сзади к Иисусу Христу. он увидел писанным свое имя. Указан был и грех его: «Мешулам – украл церковную казну». Фарисей пришел в ужас: «никто об этом не знает, а сейчас идет разбирательство, ищут вора, и Иисус может сказать обо мне. тогда найдут деньги и меня побьют камнями». и познав в Иисусе великого пророка, он тоже поспешил уйти.

вернуться

1

Вaлмуде (в трактате Sanhedrin, fol. 24, 2) говорится, что «за сорок лет до разрушения храма у изра иля были уничтожены уголовные судилища», т. е. отнято право произносить смертные приговоры.