Второе письмо Клеандра Каллигоне
— Я сказочную слышу песнь Сирен с тех пор,
Как поглядел я, дева, на лицо твое.
Нет, красотой ты блещешь неописанной,
205 Очаровала ты меня сверх сил моих!
Ты в камень обращаешь, не даешь бежать.
Ты златокудра — скройся в землю золото,
Глаза сверкают — прочь каменья яркие,
Жемчужна кожа — сгиньте перлы светлые!
210 Ведь постоянно лучезарный образ твой
Я всюду вижу пред собой, красавица,
И я не в силах затушить жестокое
Эрота пламя, что как уголь жжет меня.
И я всегда мечтаю о красе твоей,
215 Какую я увидел, и стремлюсь к тебе.
Ведь в Недра сердца моего несчастного
Впился Эрот — отродье змеевидное,
Гадюкой извиваясь там и вкривь и вкось,
Грызя, увы мне, грудь и все нутро мое.
220 И только ты способна мой унять недуг.
Так угаси же угли, оживи меня
И змея ты, который охватил меня,
Своими, дева, оторви заклятьями.
— О да, Клеандр мой милый, — отвечал Харикл, —
225 Все это знаки страсти сердца пленного;
В твоей любовной муке узнаю себя.
Всех смертных самодержца своевольного,
Эрота, нас обоих изнурившего,
Толпа Харит словила и заставила
230 Его, владыку, быть теперь прислужником
Всех девушек прекрасных и прелестнейших.
А Пафия,[7] повсюду и везде бродя
И предлагая выкуп драгоценнейший,
Сыночка ищет, вне себя, безумная.
235 А кто хотел бы даже развязаться с ним,
То он не убегает: ведь слугою быть
Он приучён давно уж был Харитами.
— Теперь прослушай, мой Харикл, — сказал Клеандр, —
Посланье третье от меня красавице.
Третье письмо Клеандра Каллигоне
240 — Моя Селена, все ты освещаешь мне,
С тобой иду я, на тебя — с тобой дышу!
И радость мне ты, и стрела жестокая,
Недуг мой, и недуга исцеление.
Забота? Нет: ты жизнь мне беззаботная.
245 Меня ты возвращаешь к жизни мертвого,
Мертвишь живого. Чудо! Но Природа все
Своп вдохнула чары в дивный образ твой
И белоснежность озарила розами.
Какое же светило лучезарное,
250 О мать Селена, ты произвела на свет
На радость мне и нашим современникам!
Больна ты? Я болею. Рада? Радуюсь.
Горюешь? Я горюю. Плачешь? Плачу я.
Одно терзает и грызет и мучает:
255 Лишь я тебя увидел, я сражен стрелой,
Твое же сердце остается каменным.
Не подала ведь тут же ты лекарство мне,
Чтоб сразу рану залечить сердечную,
И вот, уже из раны загноившейся
260 Родились черви и теперь едят меня:
Всегда ведь, только схватит лук тугой Эрот,
Он колет, душит, бьет, терзает, мучает,
Язвит, изводит, жжет, пытает до смерти.
Приближься, видишь: сердце тяжко ранено,
265 А грудь моя ведь на смерть пронзена стрелой.
Ты влагой грудь мне ороси живительной:
Как маслом и вином мне рану вылечишь;
К ней прикоснись ты пальцами хрустальными,
Притронься к страждущему сердцу бедному
270 И, тонкотканный мне ты расстелив покров,
Скорей очисти рану ты от скопища
Червей, сосущих и грызущих рану мне.
Поверь, себе на радость ты спасешь меня
И мне окажешь ты благодеяние.
275 О, сделай это! Под одною хленой[8] мы
Сердечной разгоримся страстью общею
И вступим тут же мы с тобой в желанный бра
На этом я, пожалуй, замолчу, Харикл,
А то послушай и письмо четвертое.
280 — Читай, Клеандр, и это, — возразил Харикл.
— Так слушай горя полное послание,
Которое отправил Каллигоне я, —
Сказал Клеандр и начал речи скорбные.