Число переводов из Ахматовой не превышает числа ее переводов из Франсиса Жамма или Шарля Ван Лерберга, тем не менее строки из стихов русской поэтессы чаще появляются в черновиках и в письмах Рахели, например, на листке с пометой "1929" она записала: "Одной надеждой меньше станет, Одною песней больше будет", не совсем точно цитируя строки стихотворения "Я улыбаться перестала…" из раскритикованной ею "Белой стаи" (перевожу с иврита, а русские слова подлинника выделяю курсивом):
"...Кстати, - спрашивает она в письме Сару Мильштейн, - рассказывала ли я тебе, что купила у книжника, поторговавшись, за 4 гроша, стихи... Ахматова - Белая стая, - о которых мечтала несколько лет. Однако выяснилось после этого, что большинство моих самых любимых стихов входят как раз в Четки, ее первую книгу. Странно: вместо того, чтобы подниматься - спуск. Правда, Есенин так же: его первые стихи гораздо лучше последних. Итак, в моей библиотеке, которая и твоя библиотека, добавились 3 новые книги, и среди них стихи Верхарна, которые Шломит Клогай привезла мне в подарок из Франции. <...>
А что касается стихов...
<...> Маме сердечный привет. Рая"[46].
Вписанная Рахелью цитата из Семена Надсона подчеркивает сходство судеб: обоим было суждено умереть от чахотки.
Поэтическое наследие ивритской поэтессы Рахели составляют три небольших сборника стихов: "Safiah" ("Обсевок", 1927)[47], "Mineged" ("Перед собою", 1930)[48]; третий сборник - "Нево" - по названию библейской горы, с которой Моисей смотрел на Землю Обетованную, не имея возможности войти в нее[49], был составлен и издан после ее смерти (1931). Благодаря неутомимости Ури Мильштейна стали известны многие выполненные ею переводы с русского и французского языков, а также ряд стихов на случай и письма.
46
Milshtein U. Shirei Rahel u-mikhtaveiha bi-ktav yada (Стихи Рахели и ее письма в факсимильных изданиях), 1969. С. 132-133. Рахель ошибается: "Четки" были второй книгой Ахматовой, а первая книга - "Вечер".
47
17 августа 1928 года Менахем Познянский (1887, Каменец-Подольский - 1956, Тель-Авив), литератор, издатель эпистолярного и литературного наследия ряда ивритских авторов, сообщал Рахели (его записка хранится в архиве "Гназим"; выделенное курсивом написано по-русски):
"Сегодня, в пятницу, часа за два до моего возвращения в Тель-Авив, сижу в Национальной библиотеке и листаю альманах
48
И выписка из "Еврейского Вестника":
"Rochel. Sopiach. Schirim. Тель-Авив, 1927 г. 43 стр.
Сборник стихотворений, так сказать, комнатного характера. Все они более или менее глубоко интимного свойства. Язык - ясный, гибкий, без малейших признаков насилия над ним. Чувствуется, что он для нашей поэтессы язык не только книги, а ярко сохраненных переживаний, язык "подкорковых узлов"; в этом выгодное отличие палестинских писателей от внепалестинских. Стихотворения, несомненно, хороши, хотя и несколько чужды нашему уху; у нас уже не принято так "комнатно" писать. Во всяком случае, читаются они легко и с большим интересом. Н.Т.".
49
Аллюзия на ветхозаветный текст: "Перед собою ты увидишь эту Землю, а не войдешь туда, в Землю, которую Я даю сынам Израилевым" (Втор. 32:52).