Тем вечером зал был битком забит слушателями с брутальными стрижками, костяными украшениями и нарядами в стиле «Безумного Макса». Среди гостей были Джим Тёрлуэлл, а также Грэм Ревелл и Синан из металлической постиндустриальной группы SPK. Бэланс описывает сцену как «суровую». Coil были в списке выступающих, но не успели ничего подготовить. Вместо этого они решили разместить за одной из решеток воздуходувку для уборки листьев, которая выстреливала бы по проходящим горячим потоком воздуха. Таким должно было оказаться первое выступление Coil, но ни Бэланс, ни Джон Гослинг из Psychic TV, с которым он джемил у Пи-Орриджа на Бек-роуд, не явились. Бэланс пропустил даже предварительную встречу, на которой они договаривались обсудить свой выход, сославшись на «фундаментальный нигилизм и полную апатию». «Мы были очень нигилистической тусовкой, – продолжает он. – И все же мы развивались и менялись, а наше творчество было долгоживущим, хотя все могло пойти совершенно иным путем и каждый из нас мог покончить с собой. Был, например, такой Пол Доннан, друг Тибета, у которого он иногда жил, по прозвищу Пол Ворюга. Когда его арестовали, он отказался писать признательные показания на обычном листе бумаги и написал только на форзаце „Песен Мальдорора“ Лотреамона, которые всегда таскал с собой. Эта книжка с признаниями какое-то время лежала у меня. Он ел горелую еду, сжигал страницы Библии – настоящий герой Гюисманса. Взломщиком был, профессиональным вором». Тибет, с другой стороны, уничижительно называет сцену «толпой людей, не умеющих играть и создающих стены нойза». Джон Мерфи выступал с Роджером Смитом под именем Krank, а также аккомпанировал Тибету. Также на сцене появлялись такие андеграундные светила, как Pure Алекса Бинни, Алекса Винзора и Мэтью Бауэра (вскоре распавшийся на Total и Skullflower), Ake Джона Гослинга и Мины Кент, пауэр-электроникс-проект Ramleh Гэри Манди, Etat Brut, La Droesse, Джил Вествуд из Fistfuck, Death & Beauty Foundation Вэла Денхема, и бельгийцы Дэнни Девос и Club Moral. «Pure и Ake делали стены нойза без ленточных лупов, – вспоминает Тибет. – Насколько я помню, это был либо сплошной нойз, напоминающий Whitehouse, громкий, с дисторшном и скримингом, либо нечто более мейнстримное, с не таким яростным шумом и с лупами на фоне. Вот и все, что мне запомнилось. Потом я услышал, что Nurse With Wound отменили выступление, поскольку кто-то обоссал Стэплтона. Я отправился в паб через дорогу, куда он ушел, и Джорди Вальс представил нас друг другу. Стив слышал что-то обо мне в связи с PTV и сразил меня наповал».
«Я заходил в Produktion только затем, чтобы повидать Пола, Кристин и Росса, – вспоминает Стэплтон. – Мы познакомились через Уильяма, они были большими поклонниками Whitehouse, очень милыми. Росс знал толк в кэмпе[76]. Они то и дело устраивали всякие хеппенинги и разные тусовки. Мне было совершенно неинтересно выступать на таких мероприятиях, как „Равноденствие“, но они умоляли меня. Я только начал работать над The Sylvie & Babs Нi-Fi Companion, кое-что у меня уже было записано на кассете, так что я сказал: окей, нарисую картину, пока будет играть пленка, что-нибудь вроде Ролфа Харриса. Я взял с собой холст и был уже готов выходить на сцену, как вдруг сцепился с незнакомым парнем, который меня обоссал. В те годы на индустриальных концертах царил такой пофигизм – знаете, да пошло нахер то, да пошло нахер это, да пошло нахер все. В общем, сижу я в первом ряду с Уильямом Беннеттом, и тут какой-то парень достает член и начинает ссать на сцену, а потом поворачивается и задевает струей мои ноги. Я начинаю закипать – в те дни я был довольно злобным мужиком – и бросаюсь на него с кулаками. Помню, прокричал ему: „Вали нахуй отсюда, или я башку тебе проломлю“. А он в ответ: „Никуда я не пойду, пока не выступят Nurse With Wound“. Я ему говорю: „Я и есть Nurse With Wound, дебил, и играть не буду!“ И ушел в соседний паб злой как черт. Я твердо решил, что не вернусь, если этот мудак все еще там».
76
От