Магия любит голодных.
«Равноденствие»[74] проявило обратную сторону каждого: современных дикарей, нацистов-гиков, диванных оккультистов, гопников, аутичных нойз-рокеров, пива, что на вкус было словно моча. В причудливом движении обратной логики (или просто из-за дурацкой ошибки) «Равноденствие», наиболее значимое мероприятие постиндустриальной сцены, на самом деле прошло в ночь летнего солнцестояния, 21 июня 1983 года, в Кооперативе лондонских музыкантов в Камдене, проигнорировав весеннее и осеннее равноденствие. Казалось, они боролись с восходом солнца ночным лунным ритуалом, оккультной операцией во славу тьмы. Начало 1980-х стало эпохой третьего современного магического ренессанса после конца XIX века и поздних 1960-х годов, поскольку совпало множество способствоваших тому культурных обстоятельств. Сочетание растущего чувства беспомощности и разочарования в политике, окрепшего при Тэтчер, сужение допустимых образов жизни, эрозия социальных связей и повсеместное употребление рекреационных наркотиков, подсвечивавших бесконечно податливую природу реальности, привели к тому, что часть населения желала «запрограммированного изменения сознания в групповых условиях», как описали бы это в ОТО. Саморазрушительная энергия была перенаправлена в панковские ритуалы, концентрировавшие недовольство. Тайные общества и подпольные ячейки вновь активизировались, поскольку стратегии ухода от цензурирующих лап государства становились все более необходимыми наряду с альтернативными способами устраивать события и интерпретировать информацию.
В 1983 году постиндустриальный андеграунд достиг своего пика: кассетные лейблы, концерты и фэнзины росли как грибы после дождя. «1980–1985 годы были потрясающими, – соглашается Уильям Беннетт. – В творческом отношении они были очень насыщенными. Лондон кишел интересными людьми, мы постоянно давали концерты, публика их ждала и предвкушала. Это было нечто совершенно новое как с точки зрения содержания, так и в музыкальном плане. Когда-нибудь все это откроют, как испанцы открыли ацтеков и инков. Но, продолжая историческую аналогию, чем дольше это будет скрыто от посторонних, тем лучше». «Отличное было время, – говорит Филип Бест. – Особенно если ты сбежал из дома и тебе 15 лет. Кого бы я ни встретил, у всех имелся чокнутый проект или мутная затея, практически без исключения связанная с сексом, смертью и каким-нибудь уникальным личным кинком. В дальнейшем большинство подобных вещей коммодифицировали, и они стали для индустриальщиков общим местом. Но тогда, на протяжении по крайней мере нескольких месяцев, возможным казалось вообще все, и многие, кто застал это время, вынесли из него что-то ценное».
Ворчливый засранец Стэплтон все это ненавидел. «Везде сплошные синтезаторы, а я терпеть их не могу, – говорит он. – Никогда ими не пользуюсь. Только Химан играл на них на первом альбоме, но это все. Я не имел отношения к той сцене. Знаю, со стороны кажется, будто это не так, но тогда я все еще был полностью поглощен Европой, и весь индастриал считал полным дерьмом. Мне не нравилось абсолютно ничего. Фозергиллу тоже. Он никогда не считал, что у нас есть что-то общее с Throbbing Gristle или любой другой из этих групп».
И все же благодаря работе Throbbing Gristle, задавшей планку всем остальным, возникли бесчисленные фэнзины и кассетные лейблы, стремившиеся задокументировать поток немузыкального искусства, в которое TG первыми вдохнули жизнь. Одним из наиболее интересных кассетных лейблов был основанный Гэри Левермором Third Mind. «Я узнал о Nurse With Wound из журнала Sounds где-то в 1980 году, когда учился в шестом классе, хотя первым купленным их альбомом стал Homotopy To Marie в начале 1982-го, – рассказывает он. – Это был самый разгар подросткового периода открытий, я активно искал музыку, отличающуюся от обычной, и покупал все, что мог найти от некоммерческих лейблов вроде Ralph, Recommended и Atatak, а также любые записи Industrial Records. Лейбл United Dairies Стива Стэплтона и Джона Фозергилла был первоочередной целью поисков. Homotopy To Marie явно отличалась от всего вокруг, особенно для подростка, ничего не знавшего о конкретной музыке, дадаизме и других левых или центристских идеях, повлиявших на Стива Стэплтона».
Вдохновленный знаниями о музыке, почерпнутыми в Stabmental Бэланса, Левермор решил сам заняться чем-то таким же, хоть и работал в отделении банка Barclays в Кенте. Вместе с несколькими друзьями он собрал издевательский Herne Bay Temple Ov Psychick Youth, воодушевленный пропагандой Храма еще до выхода дебютного альбома PTV. Также он взял несколько интервью для первого номера Tone Death, пообщавшись с Chris & Cosey, The Legendary Pink Dots, SPK, Whitehouse и Nurse With Wound.
74
В названии главы помимо отсылки к фестивалю Equinox содержится указание на один из центральных текстов Алистера Кроули – «The Equinox of the Gods» («Равноденствие богов») – с помощью игры слов – gods/dogs. –