«Не думаю, что эти художники исключались намеренно, – считает Слизи. – Если бы английская культура преодолела те мелкие сомнения, из-за которых она отвергает андеграундных творцов (к которым мы относим и себя), тогда возникло бы гораздо более полное принятие такого рода культуры, поскольку Британия именно такова. Сегодняшняя английская культура скучна. СМИ относятся к ней с брезгливостью и не способны совершить вместе с нами последний шаг. Если бы Британия преодолела эти колебания, ее творческий голос окреп бы, поскольку она бы приняла истины, что отстаивают эти художники. Я рассматриваю нас в русле общей английской эзотерической традиции, хотя не думаю, что у англичан есть авторские права на нее. Есть множество людей, которых мы воспринимаем как часть этого течения, например американцы вроде Берроуза. Однако англичане, на мой взгляд, больше прочих преуспели в этом. В английском обществе существуют такие эксцентрические типажи, как деревенский дурачок или чокнутый профессор, и англичане, публично разыгрывающие эти роли, не страдают от такого позора и оскорблений, которые вынуждены терпеть эксцентрики в США, например».
Продолжая дело Блейка, Coil исследует психогеографию лондонской terra incognita – тайных мест, мистических соседств и древних зданий, скрытых за новостройками. Композиции «Dark River» с LSD и «Lost Rivers Of London» c Black Light District (вторая названа по одноименной книге Николаса Бартона, посвященной рекам Флит, Тайберн, Стэмфорд-брук и Уолбрук, протекающим под Лондоном) размечают карту тайного города. «Если в Лондоне еще осталась какая-то магия, мы найдем ее, – утверждает Бэланс. – Где-то она точно есть. Это одна из немногих причин, по которой я могу терпеть Лондон. Долгое время он был священным местом. Поэтому я так люблю Спейра, который был истинно лондонским художником. Когда он заявил, что является реинкарнацией Уильяма Блейка, конечно, это была ирония, и все же он определенно причислял себя к этой мистической традиции. Нас я рассматриваю в том же ключе. По крайней мере нас с Тибетом – мы читаем об этих вещах и исследуем их».
Слизи продолжает: «Всякий раз, когда вы находите музыку с мощным потенциалом к обновлению, она имеет отношение к культуре, связанной с мистицизмом. Для меня нет разницы между химически измененными состояниями сознания и магией. Особенно это касается психоделиков. Они открывают вас чему-то, что существует объективно. Конечно, любой опыт субъективен, другого нет, но места, куда вы попадаете под наркотиками, реальны для вас настолько же… не знаю, как какой-нибудь Кройдон». Бэланс подхватывает: «Ведь эти места уже были нанесены на карту такими людьми, как Джон Ди. Кое-кто способен посещать их: амазонские шаманы, Теренс Маккенна. Разные люди могут отправиться в эти края, используя собственные „карты“, и получить сопоставимый опыт. Это не так уж отличается от географических регионов. Вы просто идете туда и видите, что там происходит».
Love’s Secret Domain остается одним из самых ярких посланий Coil с другой стороны. С помощью сопродюсера и звукоинженера Дэнни Хайда Coil взяли новую танцевальную музыку и неуловимо перестроили ее ДНК, превратив в concrète-панк[141]. Слизи в шутку называет его «альбомом для вечеринки», и на нем действительно есть несколько неуместно прямолинейных технотреков вроде «The Snow» и «Windowpane», которые заставляют в недоумении почесать в затылке. Однако Бэлансу альбом нравится. «Некоторые его не любят, потому что на нем есть так называемые элементы диско, – улыбается он. – Но мы никогда не считали это диско, не пытались создавать хаус… да ни за что! Мы слушали много танцевальной музыки, но никогда не допустили бы ее в наших записях. Они были, так сказать, герметически запечатаны. В конечном счете она все же коснулась Love’s Secret Domain, но мы никогда не пытались делать именно танцевальную музыку.
Вся эта ритмика – просто идиотизм, полный идиотизм, – продолжает он. – Мы хотели записать психоактивную пластинку, пластинку для приема наркотиков. Об этом говорит название и все остальное. Какие еще тут нужны объяснения?» В отличие от танцевального мейнстрима, у Coil ритм не является основой трека – это лишь еще один хаотически вращающийся фоновый элемент. Местами на альбоме происходит столько размытого движения, что оно служит звуковым аналогом живописи действия[142]. Среди приглашенных вокалистов – Энни Энксайети, Роуз Макдауэлл и Марк Алмонд. Экс-ударник This Heat Чарльз Хейвард играет в заглавном треке «Love’s Secret Domain», в котором Бэланс срывает завесу и обнажает черное сердце Англии: «О роза, ты больна». Это проклятие в адрес загнивающей британской культуры, хвала извращенности и блейковский призыв к оружию.
141
Отсылка к musique concrète – возникшему в начале ХХ века направлению, представители которого использовали в музыке звуки окружающих вещей. Считается предшественником индастриала.
142
Направление абстрактного экспрессионизма, направленное не на результат, а на сам процесс творения. –