Он открыл глаза, несколько раз глубоко вдохнул и тяжело поднялся с кровати. На его месте остался чёрный след, будто вся его одежда была пропитана пеплом.
— Как далеко мы от Академии? — спросила я тихо, стараясь не смотреть на ожог.
— Ты уже не сможешь вернуться, — последовал сухой, короткий ответ.
Это было и хорошо, и плохо. Я возвращаться не собиралась и готова была идти за Тай Янхэем до самых титров. Но в Академии остались лекари, которые отлично латали раны, подобные моей.
Тай Янхэй неожиданно наклонился надо мной и попытался отодрать подштанники от моей ноги. Кровь запеклась и слиплась с тканью. Кажется, намертво. Но Тай Янхэй старался.
— Фэй тебя разорви! Бездарная девчонка! — По ощущениям, он сдирал с меня кожу. Кусочек за кусочком, безжалостно и особым злорадством.
Я же знала, что он настоящий монстр, почему сейчас удивляюсь?
Я зашипела от боли.
— Терпи, — сказал Тай Янхэй и резко дёрнул. Его дыхание оставалось спокойным, но тон был неприятно брезгливым.
Теперь я закричала.
Терпи? Когда с тебя кожу снимают?!
— Больно, — не смогла сдержать слёз.
Нога словно горела до сих пор, мне хотелось её просто отрезать. И сколько ни зажмурилась, перед глазами стояли огромные вздутые пузыри. Я всхлипнула.
— Садист! Сволочь! Выкидыш китайского кинематографа!… — сквозь рябь в глазах я увидела, как Тай Янхэй усмехнулся. Не могу больше!
— Ругаешься как гэцзи[24]. — Одной рукой он свернул силой ци сферу воды и выплеснул мне на ногу.
Прямо на ожог, и я вновь взвыла. Теперь было не до ругательств.
— Убейте меня уже, и дело с концом! — выкрикнула мучителю. Влага напитала простыни и мою юбку.
— Надо промыть рану и обработать. Со временем пройдёт, — Злодей взял баночку зелёного цвета, открыл маленькую крышечку.
Длинные пальцы заскользили по волдырям, убивая меня каждым касанием.
Я обессиленно уронила голову, затылок приземлился на мягкие подушки.
Прикосновения не были нежными, они вызывали дрожь и панику. А слёзы катились и катились из глаз. Потому что я уже полгода не чувствовала такой боли. И успела отвыкнуть от неё.
— Я умру? — спросила моего злодея.
На что он улыбнулся:
— Нет, не надейся. Теперь твоя жизнь принадлежит мне, как и все знания, которые таятся в твоей голове, — его рука замерла на моём бедре. А красные глаза Тай Янхэя уставились на меня: — Ты расскажешь мне всё, что знаешь о жемчужине и планах Ляоши.
Если бы мне не было так больно, я бы с радостью согласилась на допрос прямо сейчас, но ожог затмевал все прелести злодейских домогательств.
— А можно я просто тихонечко сдохну? — спросила я, теряя ощущение реальности. Я попыталась выползти из-под рук злодея. — Закопайте меня, пожалуйста, под деревом жо, чтобы мой прах питал корни мира.
Знаю, пафосно, но именно с этими словами умирал Тай Янхэй в дораме. И мне хотелось оставить после себя хотя бы его коронную фразу.
— Я нёс тебя от заката до рассвета. Чуть не выжег ци полностью. Только попробуй умереть! — Тай Янхэй сжал моё бедро с такой силой, что кроме ожога там завтра появится синяк!
— Ай! — мой крик заглушил угрозы злодея.
Тай Янхэй наклонился ко мне вплотную, так что я смогла рассмотреть каждую чёрточку его прекрасного лица, поймал мою слезинку на указательный палец и слизнул.
— Ты же хотела пойти со мной, теперь поздно сожалеть, — прошептали мне тонкие губы.
А я вдруг поняла, что мы находимся где-то далеко, наедине, вымотанные бегством, но очень близко друг другу.
Я и настоящий Тай Янхэй.
Сердце застучало быстрее. А боль отступила на второй план. В конце концов, боли в моей жизни было много, а Тай Янхэй один.
— Никогда не пожалею, — прошептала, забыв о ране.
Хватка на бедре ослабла. Прекрасные глаза с красной радужкой и узкими чёрными зрачками прищурились. А губы растянулись в предвкушающей улыбке.
Тай Янхэй снял с себя амулет в форме солнца и медленно провёл рукой по лицу, развеивая идеальную маску мастера Жу.
12. Добыча
— Что скажешь теперь, глупая ученица Ляоши? — проникновенным шёпотом спросил Тай Янхэй. Его улыбка стала ещё шире, превратив злодея в настоящего маньяка.
Теперь я видела его настоящее лицо.
Тай Янхэй был абсолютно лысым, его лицо изъели ожоги, закрывающие часть черепа и лба, а по правой щеке от виска к щеке тянулся огромный уродливый шрам, который улыбка подчёркивала ещё сильнее.
Этот шрам ему оставил отец Ли — Лун Цзинь Хэн. Все ожоги — следы пожара и попыток Тай Янхэя спасти свою семью. К сожалению, вытащил он из горящего замка только мёртвых.