Фарсалия, или Поэма о гражданской войне [Репринтное воспроизведение текста издания 1951 г.]

КНИГА ЧЕТВЕРТАЯ

Цезарь меж тем продолжает вести на границах вселенной[325],
Марсу в угоду, войну, в сраженьях, хотя не кровавых,
Но долженствующих стать роковыми в судьбе полководцев.
Войско Помпеево[326] двум равноправным вождям подчинялось:
5 В добром согласии власть Петрей и Афраний делили.
Лагеря бдительный страж валов неусыпный защитник
Повиновался в те дни посменным приказам обоих.
Был при латинских войсках не знающий устали астур,
Был и проворный веттон, и кельты, которые, бросив
10 Галлии старой поля, смешали с иберами[327] род свой.
Между пологих равнин невысоким холмом вырастает
Тучная почва тех стран; на холме залегает Илерда,
Древней рукой создана; а рядом струею спокойной
Катится тихий Сикор — не последний из рек гесперийских;
15 Каменный мост чрез него перекинулся аркой, способной
Зимние воды сдержать. Вот тут-то, на скалах соседних,
Знамя Помпей водрузил; вблизи, на таких же высотах
Цезарь раскинул свой стан; шатры разделяла стремнина.
Полем открытым оттоль обширные тянутся земли,
20 Необозримы для глаз, и эти поля замыкает
Кинги бурливый поток, который не смеет струею
Брег океана омыть: Ибер[328], оградивший ту землю,
Имя украл у нее, смешав воедино пучины.
День изначальный войны не знал еще стычек кровавых,
25 Он перед взором вождей знамена и множество войска
Выставил; страшен им грех; и оружье безумных сковала
Совесть: но день лишь один законам, нарушенным ими,
Родине был посвящен. Лишь встала ночь под Олимпом —
Цезарь войска окружил втихомолку прорытыми рвами,
30 Взоры врага обманув, ибо строй авангарды держали,
И опоясал свой стан непрерывною цепью пехоты.
С новой зарей он велит захватить внезапной атакой
Холм между двух лагерей, защищавший собою Илерду.
Страх, поражения стыд туда же противника гонят:
35 В натиске бурном стремясь, высоту занимает он первый.
Тем геройство сулит удобное место, а этим
Место победу сулит. В оружии воин к вершине
Рвется, но скоро войска на склоне холма застревают,
Навзничь готовы упасть, и точку опоры дают им
40 Следом идущих щиты. Нет времени дротик направить,
Так как, валясь с крутизны, вонзенным копьем подпираясь,
И позабыв о враге, цепляясь за камни и корни,
Путь прорубают мечом. Но гибель, грозящая войску,
Цезарь заметил, и вот — он конницу в бой посылает,
45 Влево ее развернув для защиты нетвердого фланга.
Так отступил без труда пехотинец, никем не тревожим,
И победитель стоит, отхлынувшим боем обманут.
Были страшны до сих пор лишь одни боевые невзгоды;
Стала зависеть теперь от неверной погоды судьбина,
50 Зимний мороз цепенел и, вея сухим Аквилоном,
Воздух холодный сжимал и ливень удерживал в тучах.
Снег пламенел на горах, а в равнинах низменных — иней.
Таять готовый легко под первыми солнца лучами.
В странах, что близко лежат к заходящим созвездиям неба,
55 Окоченела земля и от ясной зимы затвердела.
После ж того, как весной перевозчик Геллы[329], упавшей,
Глядя на звезды назад, — горячего принял Титана
И увеличился день, по Весам времена уравнявши[330], —
Кинфия тою порой, удалившись от Солнца, Борея
60 Рогом своим прогнала, дотоле сиявшим несмело,
И начала пламенеть, покраснев под порывами Эвра.
Тучи, какие обрел на пути, этот ветер тотчас же