Выбрать главу
Полные влажной росы, и сок выжимают из стеблей Иль из древесных стволов сердцевину берут молодую. О, как блаженны те, кого убегающий недруг — 320 Варвар в полях распростер, отравив источники ядом! Цезарь, уж лучше насыть чумою и гноем животных Реки и в них, не таясь, на диктейских утесах[340] растущий Бледный забрось аконит[341]: пусть Рима юная сила, Не обманувшись, их пьет!.. Огонь пожирает желудки 325 И в иссушенных устах языки чешуею твердеют; Жилы увяли, в груди, не смягченной живительной влагой, Легкие дышат с трудом и воздух едва продвигают, Тяжкими стонами им раздирая засохшее нёбо; Все ж раскрываются рты и ловят ночную прохладу, 330 Ждут, изнывая, дождей, в разливе которых недавно Плавало все, и глаза к облакам обращают безводным. Жажду несчастных стократ разжигают близкие реки: Не над Мероей[342] сухой, не под Рака созвездьем томятся, Где гараманты[343] живут, — но с обеих сторон протекают 335 Здесь — непроворный Сикор, а там — Ибер быстроводный, И осажденный, томясь, их потоков движение видит. Вот уж сдались, наконец, вожди побежденных; Афраний, Мира решивши просить, с обреченными смерти войсками В лагерь враждебный влачит свои полумертвые турмы, 340 Сам припадая к стопам победителя. Все же величьем Несокрушенным в беде — полны о пощаде моленья, Между удачей былой и злосчастьем новым стоит он, — Хоть побежденный — но вождь, и милости просит спокойно: «Если бы судьбы меня, опозорив, врагу подчинили, 345 Я бы отважной рукой погибель привлечь не замедлил. Ныне ж причина мне есть молить о спасении, Цезарь, Ибо считаю тебя достойным, чтоб жизнь даровать нам, Партии я не служил, меча во враждебном порыве Не поднимал на тебя. Но гражданская распря застала 350 Уж полководцем меня, и верность первой присяге Свято хранил я, как мог. Мы не станем противиться судьбам: Путь на восток вам открыв, предадим племена гесперийцев[344], Будешь спокоен за тыл, за край, остающийся сзади. Ныне кончает войну не кровь, пролитая в поле, 355 Не утомленная длань, не железо. Прости побежденным Грех их один — победу твою. Мы немногого просим: Отдых измученным дай, позволь провести без оружья Жизнь, что подаришь ты нам. Считай распростертыми в поле Наши полки; не годится тебе с войсками победы 360 Строй осужденных мешать, и плененных причастными делать К гордым триумфам твоим; эти толпы уж вынули жребий. Вместе с тобой побеждать не принудь побежденных, — мы молим». Молвил; и с ясным лицом склонился к милости Цезарь, Их предпочел не карать, обычай войны нарушая. 365 В миг, когда в силу вошел договор справедливого мира, Кинулись к рекам бойцы, благо не было больше запрета, И, упадая на брег, возмущали струи невозбранно. Многие, сразу припав к потокам, их пили так долго, Что захватило им дух, и вода, преградивши дыханье, 370 Крови нарушила ток; но все же их жгучая жажда Не угасает в питье; она и при полном желудке Требует снова воды. Однако, вернулись к ним силы, Жилы наполнила мощь. О, роскошь, богатств расточитель, Ты, никогда и нигде недовольная скудным обедом, 375 Ты, обходящий моря и сушу в поисках пищи, Голод надменный, и ты, о слава пиров изобильных, — Ныне узнаете ль вы, как мало для жизни потребно, И до чего природа скромна! Не целит здесь болящих Вакх благородный, что был при неведомом консуле[345] разлит, 380 Пьют не из чаш золотых, не из мурры[346], — поток первозданный Жизнь им вернул; Цереры да рек — достаточно людям. Горе тому, чей жребий — война! Оставив оружье Цезарю, с грудью нагой и тем от убийств защищенной, Все по своим городам разбегаются вспять беззаботно. 385 О, как жалели теперь, до мира дорвавшись, что раньше Меч поднимали они и лютую жажду терпели И об успехе в бою напрасно богов умоляли! Тем, кому помощь дает в сражениях Марс благосклонный, Столько трудов на земле и рискованных битв остается! 390 Чтоб не могла погубить ненадежным успехом Фортуна, Надо всегда побеждать; и кровь проливая повсюду, Следовать надобно им за превратной судьбой полководца. Счастлив, кто мог разузнать наперед при падении мира Место, где будет лежать! Никакая война утомленных 395 В бой не зовет, их крепкого сна сигнал не тревожит. Их обнимают — жена, сыновья молодые, отчизна, Не как пришельцев-селян их скромный очаг принимает. Их и от прочих тягот избавляет судьба благосклонно,
вернуться

340

Диктейские утесы — критские. (Ср. примеч. к II, ст. 610).

вернуться

341

Аконит — ядовитое растение из семейства лютиковых.

вернуться

342

Мероя — остров на Ниле.

вернуться

343

Гараманты — народ, живший в нынешнем Фессане.

вернуться

344

Гесперийцы — испанцы.

вернуться

345

При неведомом консуле — т. е. очень старое вино. Так как летосчисление в Риме велось по консулам (см. примеч. к II, ст. 645), то и ви́на определенных годов назывались по именам консулов, избранных на данный год.

вернуться

346

Мурра — плавиковый шпат, из которого делались очень ценимые в древности сосуды.