Фарсалия, или Поэма о гражданской войне [Репринтное воспроизведение текста издания 1951 г.]

Черный Фарсалии год?.. Собрался на Марсовом поле,
Как ежегодно, народ, — и считать голоса не пришедших
Стал он, и трибы[433] скликать, потрясая урной пустою.
395 Небу служить — не дано: но авгур[434] грома не слышит,
В клятве за благостных птиц сычей принимают зловещих
Некогда чтимая власть тогда впервые погибла,
Прав лишена; но, чтоб год своего не лишился названья,
Консул, чья месячна власть[435], — отмечает в хрониках время.
400 Кроме того и бог[436] илионской Альбы, который
Не заслужил своих жертв годовых, ибо Лаций повергнут,
Видел, как ночью огни завершили праздник Латинский.
Снова он тронулся в путь и быстрей, чем небесное пламя
Или тигрица с детьми, пересек те поля, что покинул
405 Праздный[437] Апулии плуг, предоставив их травам зловредным,
И, к полукружью придя Брундисия, к зданьям миносским[438],
Запертой бухту нашел свирепою зимнею бурей
И неподвижным свой флот, устрашенный зимним созвездьем.
Стыдно казалось вождю оставаться в бездействии праздном,
410 Дни отнимая у битв, и в гавани робко держаться,
Если открыт океан — одним несчастливцам опасный.
Так укрепляет он дух еще незнакомых с морями:
«Зимние бури царят постояннее в небе и водах,
Нежели ветер весны, изменчивой, тучи несущей
415 И запрещающей дуть в одном направлении ветру.
Нам ведь не надо блуждать по извилинам брега морского,
Следует плыть напрямик, одному подчинясь Аквилону.
Только бы он изогнул верхушки мачт дуновеньем,
Яростно к волнам прильнул, угоняя нас к греческим стенам,
420 Чтоб с Феакийских брегов[439] на веслах своих помпеянцы
Перехватить не могли ветрил обессилевших наших!
Рвите же путы скорей, держащие флот наш счастливый!
Мы упускаем давно и ярость валов и ненастье!».
Феб уж под волны ушел и первые звезды явились,
425 Тени густые луна повсюду уже распростерла
В час, когда все корабли отчалили разом, отдавши
Полностью все паруса; их направили влево матросы,
Реи концы повернув и ветрила вверху распустили,
Чтобы собрать в них скорей дуновенья последние ветра.
430 Ветер слегка холсты шевельнул, надул их немного, —
Вскоре же снова они повисли, к мачтам вернувшись,
Пали на дно кораблей: как только покинули землю,
Ветер не смог за судами поспеть, которые гнал он.
Тихо пучина лежит, охвачена сонным покоем,
435 И неподвижней болот цепенеют стоячие воды.
Так неподвижен Босфор, когда скифские волны застынут,
Льдами окованный Истр не стремится потоками к Понту,
И покрывает мороз все море; волна зажимает
Ею плененный корабль; в просторе, запретном ветрилу,
440 Всадник несется теперь и, шумящую скрытым прибоем,
Следом колес бороздит кочующий бесс[440] Меотиду.
Моря суровый покой и воды печальной пучины
Тихим болотом лежат, и кажется, будто природа
В оцепененьи своем уничтожила море: забывши
445 Древние смены хранить, океан не волнуется больше,
В трепете он не кипит, не дрожит отраженьями солнца.
Множество всяческих бед грозит кораблям пригвожденным.
То это вражеский флот, спешащий на веслах усердных
Сонную гладь пересечь, то голод тяжелый, готовый
450 К пленникам моря прийти. И новые ныне молитвы
Новый слагает им страх: волнения просят и бурных
Ветра порывов, чтоб вдруг неподвижность нарушили воды,
Морем бы стали опять. Нигде ни тучки не видно,
Бури не слышно и нет надежд на кораблекрушенье:
455 Небо и море молчат. Но вот на исходе потемок
Туча затмила зарю и мало-помалу взыгрались
Глуби пучин и к пловцам придвинули скоро Керавны[441].
Тут уж суда сорвались, и бурные гребни помчались
Вслед кораблям, что, несясь с попутным теченьем и ветром,
460 Живо к Палесты[442] пескам приплыли и бросили якорь.
Первой землей, увидавшей вождей в лагерях близлежащих,
Та оказалась земля, Генус которую быстрый
С Апсом[443], чей тише поток, замкнул берегами. Болото,
В Апс потихоньку струясь, судоходною делает реку;
465 Полнится снегом Генус, растопленным солнца лучами,
Или дождями; тех рек совсем не пространно теченье,
Близкие их берега не много земель замыкают.
В этом-то месте судьба два имени славы великой
Соединила и мир лелеял пустую надежду,
470 Что полководцы легко, небольшим разделенные полем,
Бросят злодейства свои; ибо лица врагов различали,
Слышали их голоса, — и тесть[444], столько лет, о Великий,

433

Трибы — округа для территориального деления римских граждан и выборов некоторых должностных лиц «по трибам», независимо от деления на патрициев и плебеев.

434

Авгуры. В эпоху Республики жрец-авгур наблюдал за знамениями (в частности, по полету птиц) и мог, на основании их, воспрепятствовать производству выбора должностных лиц. (Ср. I, ст. 601).

435

Чья месячная власть. Лукан прибегает здесь к приему гиперболизации: консулы облекались полномочиями меньше, чем на год, в эпоху Империи, но в 48 г. до н. э. консулами все время оставались Цезарь и Публий Сервилий Ватия Исаврик.

436

Бог — Юпитер-Латин. (См. I, ст. 198).

437

Праздный — из-за войны.

438

Миносский — критский, по имени критского царя Миноса. Основание Брундисия приписывалось критянам.

439

С феакийских берегов — с острова Коркиры (ныне Корфу), отожествлявшейся с гомеровским островом феаков — Схерией. Корабли Цезаря были торговыми парусными судами, тогда как военные суда Помпея были гребными, что давало им преимущество двигаться независимо от направления ветра, а также и в затишье.

440

Бессы — фракийское племя, кочевавшее вплоть до Меотиды (Азовского моря).

441

Керавны — см. примеч. к II, ст. 626.

442

Палеста — город в Эпире, на берегу Адриатического моря (ныне Паласа).

443

Генус и Апс — реки в Иллирии, ныне Шкумби и Семени.

444

Тесть — Цезарь, дочь которого Юлия родила Помпею двух сыновей, умерших в младенчестве.