Фарсалия, или Поэма о гражданской войне [Репринтное воспроизведение текста издания 1951 г.]

[568] 150 Молний палленских[569] огни Киклоп для Юпитера правил.
Скоро Фортуна понять даровала грядущие судьбы,
Разные знаки послав: когда в фессалийское поле
Стали они выходить — весь эфир восстал на идущих;
Людям прямо в глаза метали молнии тучи:
155 Пламя навстречу им бьет; столбы огневые огромны,
С пламенем ливень смешав, они вихри густые вздымают
И ослепляют глаза блистаньем стремительных вспышек;
Шлема срывают султан, растопляя клинки, заливают
Ими ножны, выбивая копье, наконечники плавят, —
160 И смертоносная сталь дымится небесною серой.
Отяжелевших знамен, засыпанных огненным ливнем,
Не оторвать от земли: склоняет их грузная тяжесть
Знаменоносца главу, зрачки истекают слезами[570] —
После фарсальских боев не служить им народу и Риму.
165 Бык, приносимый богам, ярится, алтарь разбивая,
Он, убегая стремглав, исчезает в полях эмафийских;
И невозможно найти для зловещего таинства жертву.
Ты же каких Эвменид и каких богов преступленья,
Цезарь, на счастье созвал? Владык ли стигийского царства
170 Иль преисподней грехи, иль скрытые ужасы ночи?
Лютый, ты клятвы давал — вести этот бой нечестивый.
Люди понять не могли, — то было ль видением страха,
Или же чудом богов: но многим казалось, — столкнулся
С Пиндом Олимп, а Гем погрузился в земные провалы;
175 Яростным шумом войны гремела Фарсалия ночью;
Крови струился поток в Бебейское озеро[571] к Оссе;
Видели люди, как тьмою у них застилалися лица,
Как затуманился день и ночь навалилась на шлемы,
Тени умерших отцов и предков далеких витали
180 Перед глазами бойцов; для душ их одно утешенье
Было: хоть знали они, что моления их беззаконны,
Ибо на братскую смерть, на гибель отцов уповали, —
Те чудеса и смятенье умов возбуждали в них радость,
И для злодейств предвещаньем благим эти страхи казались.
185 Диво ль, что люди теперь, свой последний день доживая,
В страхе безумном дрожат, если души людей обладают
Даром — предчувствовать зло? Живет ли в Гадах Тирийских[572]
Римлянин гостем чужим, из армянского пьет ли Аракса, —
Всюду он, в каждой стране, под любым созвездием мира
190 Чувствует тайную скорбь, причины которой не знает:
Плачут, не зная о том, что теряют в полях эмафийских.
Авгур один на Эвганском холме[573], если верить рассказам,
Там, где горячий Апон[574], дымясь, из земли вытекает
И разливает Тимав-река[575] Антеноровы воды, —
195 Молвил: «Вот гибели день, творится ужасное дело,
Цезарь и Консул Помпей столкнули безбожные рати».
Он иль пророческий гром и Юпитера стрелы заметил;
Или увидел раздор между небом и воздухом мира,
Таинства тверди постиг; или свет печального солнца
200 Бледностью мрачной своей в эфире отметил сраженье:
Верно, природа иным создала тот день фессалийский,
Нежели прочие дни: и если бы с авгуром мудрым
Весь человеческий род те новые знаменья понял, —
Мог бы весь мир созерцать Фарсалии грозную битву.
205 Высшие между людьми, о вы, о которых Фортуна
Знаки являла земле, к чьим судьбам внимательно небо!
Если позднейших племен и народов нынешних внуки
Будут читать о войне, — имена унесутся ли ваши
Собственной славой в века, иль великим поможет во славе
210 Наших усердных трудов и заботы моей попеченье, —
Будет их страх волновать и надежда мольбы бесполезной,
Словно читают они не о судьбах, давно миновавших,
А о грядущей судьбе, — и почтут тебя снова, Великий!
Войско, навстречу идя лучам восходящего Феба,
215 Блеском доспехов холмы заливает, спускаясь в долину.
Не безрассудно в поля они ринулись; в твердом порядке
Были злосчастных ряды. Твоему попечению, Лентул[576],
Левый доверили фланг с наилучшим в бою легионом, —
С первым, четвертый примкнув; легионы же правого фланга
220 Дали, Домиций[577], тебе — под несчастной звездою воитель.
Центр составляет оплот величайшей крепости — войско
Из киликийских земель, под командой оно Сципиона[578]:
Здесь он — лишь воин простой, а в Ливии — главный начальник.
По берегам же реки, вдоль влажных болот Энипея
225 Каппадокийская шла когорта из горцев, а с ними
Всадники Понта неслись, отпустивши поводья. Высоты
Заняли в поле цари, тетрархи[579], владыки-тиранны, —
Все, чей пурпур[580] теперь железу латинскому служит.
С Крита кидонцы пришли, из Ливии здесь нумидийцы;

568

Эгида — дословно: козлиная шкура — броня, на которой у Афины-Паллады была помещена голова чудовища Горгоны. В позднейших античных представлениях эта шкура заменилась щитом или панцырем с изображением Горгоны. (Ср. примеч. к VI, ст. 745 сл. и миф о Медузе-Горгоне в IX, ст. 624—699).

569

Палленские молнии — Паллена — синоним Флегры. (См. выше, ст. 145).

570

Истекают слезами. По древнему поверью, изображения богов (в данном случае на знаменах), предвещая несчастья, покрывались каплями пота или слезами (ср. I, ст. 557). Поэт Стаций говорит это про статуэтку Геркулеса, принадлежавшую Александру Македонскому:

…когда гибельный пил он кубок, и смерть осенила Тучей его, когда лик божества изменился, и бронза Потом покрылась, — объял его ужас на пире последнем. (Сильвы, IV, 6).

571

Бебейское озеро — в Фессалии.

572

Гады Тирийские — см. примеч. к III, ст. 279. Гады были основаны финикийцами (тирийцами).

573

Авгур один — Гай Корнелий. Эвганский холм — близ Патавия (нынешней Падуи). О пророчестве Гая Корнелия рассказывает и Плутарх в биографии Цезаря, гл. 47.

574

Апон — источник около Падуи.

575

Тимав — река в области венетов, названная «Антеноровым Тимавом», так как у ее истока был основан выходцем из Трои Антенором город Патавий. (См.: Вергилий. Энеида, II, ст. 242 сл.).

576

Лентул — см. примеч. к V, ст. 7.

577

Домиций — см. примеч. к II, ст. 478.

578

Сципион — см. примеч. к II, ст. 472. Сципион стал главнокомандующим в Ливии (Северной Африке) после смерти Помпея.

579

Тетрархи — «четверовластники» — титул мелких властителей.

580

Все, чей пурпур… — т. е. все монархи (одежда которых была пурпуровая), подвластные Риму и явившиеся помогать Помпею в войне с Цезарем.