Фарсалия, или Поэма о гражданской войне [Репринтное воспроизведение текста издания 1951 г.]

Сетовать будет Сенат, подчиненный велениям Нумы[592].
Прошлого памятный знак изглодало не хищное время,
Тленьем разрушив его: города опустевшие стали
Следом гражданских злодейств. Изобильный во что превратился
400 Наш человеческий род? Племена земли, народившись,
Ни крепостей, ни полей людьми уж не могут наполнить.
Город один нас вместил: в цепях бороздит земледелец
Нивы Гесперии; дом под сгнившею кровлей отцовской
Уж никого не задавит, упав, и, граждан лишенный,
405 Рим переполнен теперь подонками целого мира;
Мы разорили его настолько, что долгие годы
Не поведет он гражданской войны; Фарсалия стольких
Стала причиною бед: ей уступят могильные Канны[593],
Аллия, что проклята навеки фастами Рима.[594]
410 Рим, отмечавший не раз времена потрясений слабейших,
Этого дня[595] не желает и знать! О, горькие судьбы!
Ветер, несущий чуму и заразу летучих болезней,
Лютый пожар городов и неистовый голод повсюду,
Землетрясений удар, разрушающий людные села, —
415 Превозмогли бы мужи, которых судьба отовсюду
В скорбную бойню слила; дары столетий похитив,
В поле она кладет и вождей, и с ними народы,
Чтобы ты мог, из-за них, о Рим, разрушаясь, постигнуть
Бездну падений своих! Чем больше ты ширил владенья,
420 Тем торопливей судьба удачи тебе посылала.
С каждой годиной война тебе новое племя давала,
Видел твой натиск Титан на обеих границах вселенной.
Только один уголок оставалось занять на Востоке,
Чтобы и ночь, и день[596], и эфир для тебя лишь блистали,
425 Чтобы планеты всегда только римские видели земли!
Но твою злую судьбу обратно влечет чрез столетья
Черный Эмафии день! Его отблеск кровавый позволил
Индии не трепетать перед связками фасций латинских[597],
Дагов[598] не запер в стенах, запретив им бродяжничать, консул;
430 Плуга в Сарматии он не ведет[599], препоясав одежды;
Не подвергались еще наказанью суровому парфы,
И, уходя от гражданских злодейств, безвозвратно Свобода
Скрылась за Тигр и за Рейн: столько раз претерпев наши казни,
Нас позабыла она, германцам и скифам отныне
435 Благо свое подает, на Авзонию больше не смотрит!
Я бы хотел, чтоб ее не знавали наши народы!
С дней, когда Ромул набил свои стены отъявленным сбродом,[600]
Их не к добру заложив при зловещем коршуна лете, —
До фессалийской резни, о Рим, тебе быть бы в неволе!
440 Жалуюсь я на Брута[601], судьба! Что пользы нам было
Свято законы хранить, по консулам годы считая?
Персы счастливее нас, и арабы, и земли Востока,
Так как влачили свой рок под вечной державой тираннов.
Жребий наш — худший из всех царям подвластных народов,
445 Ибо нам рабство — позор! Богов-покровителей вовсе
Нет у нас, случай слепой у нас похищает столетья,
Мы же — мы мним, что Юпитер царит. Неужто держащий
Молнии — станет с небес созерцать фессалийскую бойню?
Что ж он, Фолою громить, или Эту громить он огнями
450 Будет? Родопский ли лес неповинный и сосны Миманта[602], —
Цезаря Кассию[603] дав поразить? Ведь звезды Фиесту
Днем он явил и облек неожиданным сумраком Аргос:
Он ли Фессалии даст, отцам и братьям на гибель
День для таких же мечей? О смертных никто из всевышних
455 Больше не знает забот! Но все ж поражение это
Мы отомстим, насколько земля божествам отомщает:
Равных всевышним богов[604] создадут гражданские войны;
Манов украсит наш Рим перунами, звездами, нимбом,
Будет он в храмах богов загробными клясться тенями.
460 В миг, когда рати бегом пронеслись чрез предел, отделявший
Их от последней судьбы, — на таком небольшом расстояньи
Каждый пытался узнать, в кого он копьем попадает,
Или того разглядеть, чья рука ему смертью грозила.
Тот, кто к злодейству готов, пред собою родителя видит
465 С незащищенным челом, и брата оружие рядом, —
Но не меняет поста; однако же сковано сердце
Оцепененьем глухим; в их жилах кровь леденеет,
Страх пробужден любовью к родным; и долго когорты
Копья сжимают в руках, давно их подняв для удара.
470 Пусть тебе боги пошлют не смерти всеобщую кару,
Но после смерти твоей дадут тебе чувство, о Крастин[605], —
Ты, чья рука, метнувши копье, открыла сраженье,
Первую римскую кровь пролила в фессалийской равнине!
О, необузданный гнев! Когда Цезарь сдерживал копья,

592

Подчиненный велениям Нумы. Нума — легендарный римский царь, преемник Ромула. Римские консулы должны были справлять Латинский праздник (Feriae Latinae) на Альбской горе.

593

Канны — см. примеч. к II, ст. 46.

594

Аллия — приток Тибра к северу от Рима (ныне Айя); на этой реке в 390 г. до н. э. римское войско было разбито галлами. День этого сражения (dies Alliensis) — 18 июня — был отмечен в римском календаре (в фастах) как «черный день».

595

Этого дня — дня Фарсальской битвы.

596

Ночь и день — т. е. Луна и Солнце.

597

Связки прутьев — ликторские фасции (см. примеч. к I, ст. 178).

598

Даги — кочевой народ, живший к востоку от Каспийского моря.

599

Плуга в Сарматии он не ведет. При основании колонии в завоеванной стране на обязанности консула было опахивать ее границы плугом.

600

О заселении Рима см. рассказ Тита Ливия, I, 8.

601

Брут — см. примеч. к V, ст. 207.

602

Мимант — гора в Ионии.

603

Кассий — Гай Кассий Лонгин, один из убийц Цезаря. Он был квестором при Крассе и участвовал в битве при Каррах в 53 г. до н. э. В 49 г., будучи народным трибуном, стал на сторону Помпея и командовал его флотом; разбил флот Цезаря в Сицилии. После Фарсальской битвы, в которой он участвовал, перешел на сторону Цезаря, но на самом деле оставался его противником и стал во главе заговора против него. После битвы при Филиппах в 42 г. Кассий лишил себя жизни.

604

Равных всевышним богам. Имеется в виду обожествление Цезаря и римских императоров.

605

Крастин — один из ветеранов Цезаря, убитый в Фарсальской битве. Он упоминается и в «Записках о гражданской войне» Цезаря (III, 91 и 99).