Выбрать главу
Если ты к рабству готов? Когда ты властвовал — страшен Парфу о Риме был слух, он царей из Гирканского леса Видел плененных тобой и владык индийского брега; Что ж? Он увидит тебя обесславленным, сломленным, низким, 345 Против латинских земель обратит свой дух сумасбродный, Рим и себя оценив по жалобным пеням Помпея? Слов, достойных ума и су́деб своих, ты не скажешь: Ибо неведом ему латинский язык, он захочет Слезных молений твоих, Великий. Потерпим ли стыд мы, 350 Парфии дав отомстить за потери на Западе[672] раньше, Чем за свои — сам Рим отомстит? Он тебя полководцем Сделал в гражданской войне: зачем же ты скифским народам Ныне открыть захотел наши раны и тайные беды? Учишь парфян ты зачем преступать рубежи? Утешенье 355 В бедах теряет наш Рим, — служить своему гражданину Не допуская царей. Ты не хочешь идти по вселенной, Дикие те племена ведя на римские стены И за знаменами вслед, что взяты Евфратом у Крассов? Разве единственный царь, который в Эмафии не был 360 В час, как таила судьба свою милость, — теперь устремится Бить победителя рать иль захочет с тобою, Великий, Участь твою разделить? На парфян не надейся нимало! Каждый народ, что рожден снегами под северным небом, Неукротим на войне и к смерти любовью привязан[673]. 365 Если же дальше пойдешь, на Восток и в жаркие страны, В ласковом климате их гораздо изнеженней люди. Там на мужчинах везде мы свободные видим одежды, Складки широких плащей. Парфянин в равнинах мидийских И на сарматских полях, и на землях открытых долины, 370 Где разливается Тигр, — повсюду в бегстве свободный, Неодолим для врага: но там, где местность гориста, Он не взойдет на суровый хребет; и в чащах дремучих Боя не может вести своим неуверенным луком, Бурной быстрины речной переплыть никогда не сумеет, 375 Не в состоянии он, обливаясь кровью, сражаться Долго в горячей пыли, под зноем палящего солнца. Нет ни таранов у них, ни других военных орудий: Рва не умеют сравнять; и если преследуют парфы — Все, что задержит стрелу, для них уже будет стеною, 380 Быстрый в бою, проворный беглец, наездник бродячий, Легче бросающий пост, чем его занимающий — воин! Полны коварства стрелки, но доблести им не хватает Вытерпеть Марса вблизи: тетиву издалека натянут, Пустят стрелу наугад и вручат ее прихоти ветра. 385 Силу имеет лишь меч, и народ, состоящий из храбрых, Войны мечами ведет; мидяне ж в начале сраженья Вмиг остаются без стрел и бегут с опустевшим колчаном. Вовсе не в крепких руках, а в яде таится их смелость. Видишь ли в них ты бойцов, которых в опасности битвы 390 Только с мечами пошлешь? Позорную помощь такую Есть ли нужда призывать, чтоб потом умереть на чужбине, Чтоб от отчизны тебя целый мир отделил? Чтоб давила Варваров глина твой прах? Чтобы в малой и жалкой гробнице Спал ты, на зависть другим, когда Красс лишен погребенья? 395 Все ж твоя участь легка: в ней смерть — последняя кара, Что не пугает мужей; но не смерти Корнелии страшно В царских ужасных руках: разве нам неизвестна Венера Варваров, та, что слепым обычаем зверским бесчестит — Множеством жен — законы семьи и факелы брака? 400 Тысяча женщин глядит на тайны запретного ложа: Парфов неистовый царь, опьяненный вином и пирами, Неудержим ни в каких запрещенных законами связях: Целую ночь напролет объятья бесчисленных женщин Не утомляют его. На брачном покоились ложе 405 Сестры царей и матери их — таково святотатство! Прокляты были в веках, хоть невольный грех совершили, Фивы с преданием их о грешнике бедном Эдипе[674]. Сколько же раз у парфян от подобных кровосмешений В свет Арсакиды пришли? Кто может поять свою матерь, — 410 Знает ли меру грехам? Знаменитая дочка Метелла[675] Тысячной будет женой на этом варварском ложе. Верь, ни к единой из жен охотней не кинется похоть, Ибо ее распалит жестокость и слава супругов. Так как парфянам милы наслаждения дикие, — скоро 415 Красса узнают вдову в Корнелии: пленницей станет Старой победы она, давним даром судьбы — ассирийцам! Рана зияет еще неудачи былой на Востоке[676]; Стыдно не только просить о подмоге царя рокового, Но и вести, до расправы над ним, гражданскую распрю! 420 Больший найдется ли грех и тестя, и твой пред народом, Чем, — в те часы, когда вы оружье друг с другом скрестили, — Крассов отмщенье забыть? Должны бы ныне на Бактру[677]
вернуться

672

Потери на Западе — в Фарсальской битве.

вернуться

673

К смерти любовью привязан — т. е. предпочитает смерть позорному бегству.

вернуться

674

Эдип — царь Беотийских Фив, сын Лая, по неведению убивший своего отца и женившийся на вдове убитого, царице Иокасте, которая была его матерью. Миф об Эдипе послужил сюжетом знаменитой трагедии Софокла «Эдип-царь».

вернуться

675

Дочка Метелла — Корнелия. (См. примеч. к II, ст. 349).

вернуться

676

Неудачи былой на Востоке — поражения при Каррах.

вернуться

677

Бактра — см. примеч. к III, ст. 268.