Фарсалия, или Поэма о гражданской войне [Репринтное воспроизведение текста издания 1951 г.]

Сдернув покров, он открыл при последнем Великого вздохе
670 Славное это лицо и, схватив за хрипящее горло,
Мужа с поникшей главой поперек скамьи опрокинул.
Мышцы и жилы рассек и долго ломал позвоночник:
Головы резать мечом он был ведь еще неискусен!
Только когда голова наконец отделилась от тела,
675 Отнял ее у других приспешник фаросский — Ахилла.
Выродок, римский солдат и последний слуга преступленья,
Злобным мечом ты отсек главу святую Помпея
С целью другому отдать. О, высшая степень позора!
Чтобы Помпея узнал безбожный мальчишка, за кудри
680 Ныне хватают — за то благородной главы украшенье,
Что почитали цари. И вот на пике фаросской
Поднята та голова, — а лицо ее жизнью сияет,
Хоть неподвижны глаза, но уста еще горестно шепчут.
Мира никто не хранил, когда они звали к сраженью:
685 Марсово Поле[700], Сенат и ростры они колебали.
В этом лице любовалась собой ты, Рима Фортуна!
Но нечестивый тиранн недоволен зрелищем этим;
Хочет он память сберечь о злодействе. Искусством безбожным
Сохранена голова та от тленья: весь мозг удалили,
690 Кожа засохла на ней, и когда из висящей высоко
Вытекла слизь, — закрепили ей лик, пропитав ее ядом.
Ты, обреченный на смерть последний отпрыск Лагидов,
Ты, что распутной сестре уступишь подаренный скипетр!
Если в пещере святой хранишь ты прах македонца[701],
695 Если останки царей лежат под горой возведенной
И в пирамидах сокрыт, в незаслуженных им мавзолеях,
Род Птолемеев срамной, для потомства постыдные маны, —
То над Помпеем прибой бушует, безглавое тело
Взад и вперед по отмели мча. Иль было так трудно
700 Целым для тестя сберечь Великого мертвое тело?
Так завершила судьба счастливую долю Помпея,
Верной оставшись; и так на вершине славных деяний
Смертью настигла его: в один этот день кровожадный
Все пораженья слила, от которых спасала годами.
705 Больше Помпея уж нет, никогда не мешавшего радость
С бедами; счастья его не мрачил никто из всевышних,
В горе никто не щадил. Фортуна сразила внезапно
Медлившей долго рукой; и вот по отмелям носит,
Рвет на прибрежных камнях, заливая раны водою,
710 Эту игрушку волны; и ныне в безликом обрубке
Можно Помпея узнать потому лишь, что он — обезглавлен!
Раньше, однако, чем мог подойти победитель к Фаросу,
Наспех судьба создала Великому холм погребальный,
Чтоб без могилы не спал, но не спал бы и в лучшей гробнице.
715 Корд[702] боязливый приплыл к побережью из тайных убежищ.
Был с Икарийских брегов Кинирского Кипра[703] он квестор[704],
Вместе бежал с несчастным вождем. Под сумраком ночи
Он возвратиться дерзнул и страх победил благочестьем,
Чтобы в волнах отыскать Великого труп и на берег
720 Вынести тело его, упокоить останки на суше.
Мрачная Кинфия свет изливала сквозь тяжкие тучи
Слабый; но в бледных волнах темнеющий тела обрубок
Он увидал. И вождя удержал в объятиях тесных,
Хоть вырывала вода; но, уставши от ноши тяжелой,
725 Вала дождался, и вот при помощи моря доставил
Мертвого к берегу. Там, уже выйдя на твердую землю,
Пал он Помпею на грудь, омывая раны слезами,
И, обращаясь к богам, к затуманенным звездам, воскликнул:
«Нет, не роскошных гробниц и не клубов густых фимиама
730 Требует твой, о Фортуна, Помпей. Не просит, чтоб с тела
К звездам насыщенный дым возносил ароматы Востока,
Чтоб его нес на плечах, как родителя, Рим ему верный
И пред процессией шла триумфов былых вереница,
Чтобы печальная песнь оглашала форум, а войско,
735 Копья к земле опустив, погребальный костер окружало, —
Дай ты дешевый гроб, чтоб зарыть по-плебейски Помпея,
Пусть обезглавленный прах в сухое повергнется пламя![705]
Бедному дров ниспошли, сожигателя жалкого дай ты!
Хватит вам, боги, того, что Корнелия биться не будет,
740 Скорбно власы распустив, не потребует, мужа обнявши,
Чтоб поджигали дрова; ведь нет у костра рокового
Этой несчастной жены, хоть она — от берега близко!».
Так он сказал; и видит вдали убогое пламя:
Там, не хранимо никем, сгорало незнатное тело.
745 Взял он оттуда огня и, остатки дров выгребая,
Проговорил мертвецу: «Кто бы ни был ты, брошенный другом,
Все же твоя беспризорная тень счастливей Помпея;
Ты мне прости, что пришельца рука твой костер разоряет:
Если по смерти еще остаются какие-то чувства,
750 Сам ты уступишь костер, похорон оскверненье допустишь, —

700

Марсово поле. На нем происходили выборы высших должностных лиц (консулов, цензоров и преторов).

701

Прах Македонца — Александра Македонского.

702

Корд — упоминается только Луканом.

703

Кипр назван Кинирским по Кипрскому царю Кинире. Эпитет Икарийский здесь необъясним.

704

Квестор — один из ближайших помощников военачальника, ведавший войсковою казной.

705

Пламя названо сухим, так как погребальный костер не был полит никакими благовониями.