Фарсалия, или Поэма о гражданской войне [Репринтное воспроизведение текста издания 1951 г.]

205 Истинный облик; теперь, со смертью Помпея, исчезнет
Даже и призрак ее: уж царская власть не зазорна, —
И потеряет Сенат даже всякую видимость власти.
Счастье, что гибели день не замедлил прийти за разгромом,
Что долгожданный клинок принесло злодеянье фаросцев:
210 Может быть, мог бы ты жить под царской державою тестя!
Лучший удел — избрать себе смерть, а второй — быть убитым!
Если нам жить суждено под законом чужим, о Фортуна,
Пусть Птолемеем моим станет Юба; пусть буду я предан
Цезарю, лишь бы ему он предал меня, обезглавив!».
215 Речь эта больше дала, чем если бы римские ростры
Славу гремели вождю, и до тени его благородной
Смертная почесть дошла. А лагерь кипит возмущеньем:
Стала, лишь умер Помпей, война отвратительна людям.
Таркондимот[739] тут подал сигнал покинуть Катона.
220 Флот захватив, готов он бежать, но Катон до прибрежья
Следом идет и к нему обращается с гневною речью:
«О киликиец, всегда непокорный! Неужто ты снова
Грабить идешь на морях? Отняла Помпея Фортуна:
Тотчас же стал ты пиратом опять!». И тут оглядел он
225 Толпы мятежных бойцов; один из них, всею душою
К бегству открыто стремясь, предводителю так возражает:
«Ты нас прости, Катон, но в Помпеево войско влекла нас
Вовсе не страсть к гражданской войне: любя полководца,
Мы помогали ему. Пал тот, кому мир предпочли мы, —
230 Нет и предлога к войне. Дозволь возвратиться к пенатам
И к опустелым домам, и к нашим возлюбленным детям.
Где же конец войны, если он — не Фарсальская битва
И не Великого смерть? Нашу жизнь мы уже загубили,
Дай нам в тиши умереть; пускай озаботится старость
235 Хоть о пристойном костре: гражданская распря гробницы
Даже вождям[740] не дает! Но ведь нам не придется, разбитым,
Варваров царство терпеть; ни армянским, ни скифским нам игом
Не угрожает судьба: я иду под власть гражданина
В тоге. И тот, кто вторым при жизни Помпея считался, —
240 Станет мне первым теперь: священной тени воздам я
Высший почет; победителю я подчинюсь, как владыке,
Но никакого вождя, за тобою шедши, Великий,
Не изберу, а пойду за судьбой; не смею, не должен
Лучшей я участи ждать! Владеет Цезаря счастье
245 Всем; и победа его эмафийских бойцов разметала.
Жалким убежища нет; он — единственный в мире, который
Может и хочет теперь подарить побежденным спасенье.
Междоусобная брань — наш долг при жизни Помпея —
Стала со смертью его — преступлением. Если законы,
250 Если ты родину чтишь, Катон, — сойдемся к знаменам
Римского консула[741]!». Так воскликнув, взбежал на корабль он
И устремились за ним его люди нестройной толпою.
Рима свершилась судьба, и народ, возжаждавший рабства,
На побережье морском кишит и волнуется бурно.
255 Рвутся такие слова из священной груди полководца:
«Значит, с желаньем таким и вы воевали, солдаты,
Бились вы лишь за господ: вы были войсками Помпея,
А не боролись за Рим? Раз не служишь ты больше тиранну,
Раз ты живешь для себя, а не ради вождей умираешь,
260 Раз для себя, не для них, ты мир завоевывать можешь,
Что ж, покидая борьбу, под ярмо подставляешь ты шею
И без царя не можешь прожить? Достойная мужа
Ныне опасность грозит: вашу кровь мог тратить Великий,
Вы же отчизне теперь ни рук, ни мечей не даете,
265 Хоть уж свобода близка? Из трех владык[742] одного лишь
Вам сохранила судьба. Стыдитесь! Нильское царство,
Луки парфянских стрелков для республики сделали больше!
Что же! Бегите, глупцы, презрев Птолемея подарок,
Вместе с оружьем своим! Кто сочтет вашу руку повинной
270 В пролитой вами крови? Сочтет беглецами вас Цезарь,
Вмиг показавшими тыл в бою у Филипп эмафийских[743].
Что же, ступайте смелей! И, коль Цезарь судья, вы достойны
Жизни: ведь вас ни война, ни осада к тому не склонила.
Сброд недостойных рабов! Потеряв своего господина,
275 Вы перейдете теперь к наследнику. Но почему же
Большего вам не снискать, чем жизнь и прощенье? Умчите
В море Помпея жену, несчастную дочерь Метелла!
С нею — и двух сыновей! Превзойдите в дарах Птолемея!
Голову также мою ненавистному бросьте тиранну, —
280 Цену хорошую даст: пусть узнают войска по оплате,
Что не напрасно они под мои стекались знамена!
Ну, убивайте скорей и награду себе обеспечьте!
К бегству способен и трус!». Сказал — и сейчас же обратно
К берегу вновь корабли из открытого моря вернулись:
285 Так покидает рой пчел уже истощенные ульи,
Соты свои позабыв, не сплетает он тучею крыльев, —

739

Таркондимот — предводитель киликийцев.

740

Вождям — намек на Помпея.

741

Римского консула — Цезаря.

742

Из трех владык — ср. I, ст. 85. Дальше Катон говорит: «Птолемей избавил вас от Помпея, парфяне — от Красса (см. примеч. к I, ст. 11), а вы сами можете освободить себя от Цезаря».

743

У Филипп эмафийских — т. е. в Фарсальском сражении.