Выбрать главу
205 Истинный облик; теперь, со смертью Помпея, исчезнет Даже и призрак ее: уж царская власть не зазорна, — И потеряет Сенат даже всякую видимость власти. Счастье, что гибели день не замедлил прийти за разгромом, Что долгожданный клинок принесло злодеянье фаросцев: 210 Может быть, мог бы ты жить под царской державою тестя! Лучший удел — избрать себе смерть, а второй — быть убитым! Если нам жить суждено под законом чужим, о Фортуна, Пусть Птолемеем моим станет Юба; пусть буду я предан Цезарю, лишь бы ему он предал меня, обезглавив!». 215 Речь эта больше дала, чем если бы римские ростры Славу гремели вождю, и до тени его благородной Смертная почесть дошла. А лагерь кипит возмущеньем: Стала, лишь умер Помпей, война отвратительна людям. Таркондимот[739] тут подал сигнал покинуть Катона. 220 Флот захватив, готов он бежать, но Катон до прибрежья Следом идет и к нему обращается с гневною речью: «О киликиец, всегда непокорный! Неужто ты снова Грабить идешь на морях? Отняла Помпея Фортуна: Тотчас же стал ты пиратом опять!». И тут оглядел он 225 Толпы мятежных бойцов; один из них, всею душою К бегству открыто стремясь, предводителю так возражает: «Ты нас прости, Катон, но в Помпеево войско влекла нас Вовсе не страсть к гражданской войне: любя полководца, Мы помогали ему. Пал тот, кому мир предпочли мы, — 230 Нет и предлога к войне. Дозволь возвратиться к пенатам И к опустелым домам, и к нашим возлюбленным детям. Где же конец войны, если он — не Фарсальская битва И не Великого смерть? Нашу жизнь мы уже загубили, Дай нам в тиши умереть; пускай озаботится старость 235 Хоть о пристойном костре: гражданская распря гробницы Даже вождям[740] не дает! Но ведь нам не придется, разбитым, Варваров царство терпеть; ни армянским, ни скифским нам игом Не угрожает судьба: я иду под власть гражданина В тоге. И тот, кто вторым при жизни Помпея считался, — 240 Станет мне первым теперь: священной тени воздам я Высший почет; победителю я подчинюсь, как владыке, Но никакого вождя, за тобою шедши, Великий, Не изберу, а пойду за судьбой; не смею, не должен Лучшей я участи ждать! Владеет Цезаря счастье 245 Всем; и победа его эмафийских бойцов разметала. Жалким убежища нет; он — единственный в мире, который Может и хочет теперь подарить побежденным спасенье. Междоусобная брань — наш долг при жизни Помпея — Стала со смертью его — преступлением. Если законы, 250 Если ты родину чтишь, Катон, — сойдемся к знаменам Римского консула[741]!». Так воскликнув, взбежал на корабль он И устремились за ним его люди нестройной толпою. Рима свершилась судьба, и народ, возжаждавший рабства, На побережье морском кишит и волнуется бурно. 255 Рвутся такие слова из священной груди полководца: «Значит, с желаньем таким и вы воевали, солдаты, Бились вы лишь за господ: вы были войсками Помпея, А не боролись за Рим? Раз не служишь ты больше тиранну, Раз ты живешь для себя, а не ради вождей умираешь, 260 Раз для себя, не для них, ты мир завоевывать можешь, Что ж, покидая борьбу, под ярмо подставляешь ты шею И без царя не можешь прожить? Достойная мужа Ныне опасность грозит: вашу кровь мог тратить Великий, Вы же отчизне теперь ни рук, ни мечей не даете, 265 Хоть уж свобода близка? Из трех владык[742] одного лишь Вам сохранила судьба. Стыдитесь! Нильское царство, Луки парфянских стрелков для республики сделали больше! Что же! Бегите, глупцы, презрев Птолемея подарок, Вместе с оружьем своим! Кто сочтет вашу руку повинной 270 В пролитой вами крови? Сочтет беглецами вас Цезарь, Вмиг показавшими тыл в бою у Филипп эмафийских[743]. Что же, ступайте смелей! И, коль Цезарь судья, вы достойны Жизни: ведь вас ни война, ни осада к тому не склонила. Сброд недостойных рабов! Потеряв своего господина, 275 Вы перейдете теперь к наследнику. Но почему же Большего вам не снискать, чем жизнь и прощенье? Умчите В море Помпея жену, несчастную дочерь Метелла! С нею — и двух сыновей! Превзойдите в дарах Птолемея! Голову также мою ненавистному бросьте тиранну, — 280 Цену хорошую даст: пусть узнают войска по оплате, Что не напрасно они под мои стекались знамена! Ну, убивайте скорей и награду себе обеспечьте! К бегству способен и трус!». Сказал — и сейчас же обратно К берегу вновь корабли из открытого моря вернулись: 285 Так покидает рой пчел уже истощенные ульи, Соты свои позабыв, не сплетает он тучею крыльев, —
вернуться

739

Таркондимот — предводитель киликийцев.

вернуться

740

Вождям — намек на Помпея.

вернуться

741

Римского консула — Цезаря.

вернуться

742

Из трех владык — ср. I, ст. 85. Дальше Катон говорит: «Птолемей избавил вас от Помпея, парфяне — от Красса (см. примеч. к I, ст. 11), а вы сами можете освободить себя от Цезаря».

вернуться

743

У Филипп эмафийских — т. е. в Фарсальском сражении.