Дирксен заговорил о взаимоотношениях между Рейхсвером и Красной Армией. 5 или 7 августа, когда Твардовский, по возвращении своем в Москву, разговаривал с т. Штерном относительно прекращения прежних форм сотрудничества и спрашивая о причинах такого нашего решения, Штерн ответил ему, что спрашивать об этом нужно не нас, а фон Папена, который посвятил французов в наши взаимоотношения.<…>[506] [По словам Дирксена] фон Папеп подчеркнул, что он был совершенно не в курсе взаимоотношений между рейхсвером и Красной Армией и потому никому ничего об этих взаимоотношениях сообщить не мог. Дирксен очень рад, что получил от Папена такое категорическое опровержение, которое показывает, что все те обращения, которые нам делались с французской стороны, являются сознательной дезинформацией. Он надеется, что это опровержение поможет разряжению той атмосферы, которая создалась в последнее время между правительствами СССР и Германии.
<… >
Н. Крестинский
ЦГАСЛ. Ф. 33987 Оп. 3. Д. 505. Л. 132-133.
Заверенная копия.
АГЕНТУРНОЕ СООБЩЕНИЕ:
ИСТОЧНИК СВЯЗАН С КРУГАМИ РЕЙХСВЕРА[507]
4 сентября 1933 г.
Совершенно секретно
В согласии с германским военным атташе, Дирксен сообщает, что Россия снимает в настоящее время войска со своей западной границы (Польша). Только небольшая часть этих войск была отправлена на Дальний Восток, все же остальные силы были направлены внутрь страны из-за опасения волнений на почве продовольственных затруднений.
Сближение с Польшей чувствуется уже и в том, что СССР уже предоставил Польше более крупные заказы на поставку железа. Однако, вопреки всем этим, а также дальнейшим сведениям, министерство рейхсвера под влиянием командующего рейхсвером и начальников Т. А. и Т. З.[508] все еще продолжает быть за сотрудничество с Россией, так как оно придерживается того взгляда, что Генеральный штаб Красной Армии держится своего слова. Русский военный атташе только что вновь подтвердил это. Сотрудничество в военно-исследовательской области (совместная работа на русской территории над тем, что запрещено по Версальскому договору) будет, однако, к 15.9.33 г. временно приостановлена. Отказ от дальнейшего обмена офицерами и военными сведениями не предполагался.
К сожалению, СССР отказался отправить в Германию своих офицеров на нынешний учебный период; это сильно омрачило отношения с Германией. В ответ на это со стороны Германии последовал отказ послать германских офицеров на русские осенние маневры. Недавно приехавший в Берлин военный атташе полковник X. доложит о состоянии военных отношений между СССР и Германией и в соответствии с этим будут выработаны новые директивы. (Гитлер хотел сместить и Адама и Гаммер-штейна). Начальник Главного управления рейхсвера Адам принимает с 1.10.33 г. командование IV дивизией в Мюнхене. <…>
Что касается отношений с СССР, то решающим в этом вопросе будет позиция, которую займет Советский Союз на конференции по разоружению. Опубликование многими газетами (начиная со статей в русских газетах) сведений относительно сотрудничества с Россией в прошлые годы подействовало ошеломляюще и прежняя точка зрения министерства рейхсвера и министерства иностранных дел поколеблена. Можно уже теперь сказать, что на конференции по разоружению Германия будет начисто отрицать военное сотрудничество с СССР, если возникнут разговоры об этом сотрудничестве.
ЦГАСА. Ф. 33987. Оп. 3. Д. 504. Л. 153.
ИЗ ПИСЕМ СОВЕТНИКА ГЕРМАНСКОГО ПОСОЛЬСТВА В МОСКВЕ Д-РА ФОН ТВАРДОВСКИ
18 сентября 1933 г
Дорогой Типпельскирх![509]
<.> Мне один хорошо знакомый со здешним положением американец о теперешнем состоянии сельского хозяйства говорил: «С точки зрения гуманности то, что произошло в нынешнем году[510], является жутким. В этом не может быть никакого сомнения. С другой стороны, голодная катастрофа в нынешнем году означает безоговорочное усиление Советского строя в деревне: в особенности колхозники до сих пор были проникнуты убеждением, что Советское правительство не даст им умереть с голода. Благодаря этому, стимулом в отношении работы являлся для них до сих пор вопрос о том, в какой мере они имели возможность превращать в деньги то зерно, которое находилось в их распоряжении, чтобы таким образом удовлетворить свои насущные потребности. Прошлой осенью крестьянство пришло к следующему убеждению: нет смысла работать, т. к. либо мы не сможем ничего купить на те деньги, которые мы выручаем от продажи зерна, либо у нас отбирается даже (самое) зерно. Итак, для чего же работать? В результате этого была потеряна значительная часть урожая, так как она не была собрана. Теперь же Советское правительство наглядно показало крестьянам, что, если, мол, Вы не работаете, Вам просто-напросто дадут умереть с голода. В результате этого стимул, заключавшийся в стремлении выручить деньги, сменился стимулом, заключающимся в паническом страхе перед голодной смертью, а это обстоятельство побуждает крестьян работать по уборке урожая из последних сил. Правительство показало свое беспощадное оружие, и крестьянству приходится склониться перед ним. Я не разделяю этой оценки в полном масштабе, однако многое в ней является наверняка правильным. <…>
3) По вопросу о германо-советских взаимоотношениях у меня произошло довольно резкое объяснение с Литвиновым, который встал на такую точку зрения: что мне толку в прекрасных словах, если действия германского правительства направлены в другую сторону?
То обстоятельство, что он (Литвинов) обиделся на нападки в германской прессе против него лично, дало мне желательный для меня повод – послать в письменной форме протест против бессовестных ругательств по адресу германских министров Геринга и Геббельса, помещенных в газете «Труд». <…>
Если теперь не настанет период разряжения атмосферы, русские будут способны пойти на дальнейшее сближение с поляками и французами, пойти дальше, чем они этого, в сущности, хотели, только для того, чтобы наступить нам на ногу.
В воскресенье я побывал в ленинградской гавани, где на всех германских судах, которых было около 40, развевались флаги со свастикой, причем не было известно ни о каком инциденте [511]. <…>
ЦГАСА. Ф. 33987. Он. 3. Д. 505. Л. 148-156.
Заверенная копия.
Документ заверен секретарем Особого отдела ОГПУ Гуровым.
25 сентября 1933 г.[512]
Дорогой Типпельскирх!
В России существует очень сильное течение, направленное на то, чтобы отойти от нас и сблизиться с Францией. Эго сильное течение представлено в Нарком-инделе в лице Литвинова. Русские в большинстве настроены недоброжелательно. <…> По моему мнению, наоборот, необходимо предоставить, путем весьма бережного отношения к дружбе с Россией, – без какого-либо заискивания нашим друзьям в СССР, которые, как я полагаю, еще имеются в рядах правящей партии и в военных кругах – возможность выступить против франкофильской[513] политики Литвинова.
Тухачевский, технический заместитель Народного комиссара по военным делам, организовал грандиозный прием с учетом русских военных, в числе которых, как это подчеркивалось также и в прессе, был и наш друг Уборевич. <…> Мы целиком заинтересованы в том, чтобы не дать русским отойти от нас; что мы не должны проводить неправильную политику престижа. <…>
ЦГАСА. Ф. 33987. Он. 3. Д. 505. Л. 157-162.
Заверенная копия.
[ФОН ДИРКСЕНУ] [514]
25 сентября 1933 г
<…> Максим[515] торжествует, так как мы все время – вновь и вновь льем воду на его мельницу, а маленький Давид[516] с остроконечной бородкой дошел до отчаяния, – однако, разумеется, он не занимает такого поста, как Николай[517], чтобы иметь возможность выступить партнером Максима. <…> Я считаю даже сомнительным, пустит ли Максим Николая теперь в Берлин: не посоветует ли он ему избрать скорее другой маршрут. Пьера Кота чествовали здесь очень широко. Он осматривал в течение пяти часов завод в Филях и в течение трех часов крупный моторный завод – вместе со всем своим штабом, т. е. с командой трех крупных самолетов либо с экспертами. Ворошилов не явился: он и Егоров находятся на маневрах. Тухачевский организовал грандиозный вечерний прием.
507
Документ подготовлен начальником IV Управления Берзиным и Врид Начальника III отдела управления Ботовым для Ворошилова. Направлен также начальнику Штаба РККА, ОГПУ, т. Артузову.
509
Типпельскирх – советник германского МИДа. Письмо получено агентурным путем. 10 октября 1933 г. заместитель председателя ОГПУ Прокофьев направил его текст Ворошилову. Копии письма были разосланы Сталину, Кагановичу, Молотову.
510
В 1933 г. страшный голод охватил хлеборобные области. Правительство обрекло на голодную смерть сотни тысяч людей, тратя при этом миллионы на вооружение.
514
Письмо фон Твардовского получено агентурным путем Заверено секретарем Особого отдела ОГПУ Гуровым. Содержание письма указывает на то, что в советском руководстве наметился раскол на сторонников прогерманской (Крсстинский) и профранцузской (Литвинов) ориентации.