Как оказалось, эмоциональный катарсис, сопровождавший падение Берлинской стены, лишил революционный проект силы. Застигнутая врасплох диссидентствующая интеллигенция ГДР внезапно очутилась на краю бездны. Лидеров протеста, создавших себе в предшествующие годы уютную обстановку для выражения чувства хронической неудовлетворённости, заглушили голоса жителей Восточной Германии, которые вскоре после падения стены массово начали требовать воссоединения. Эти веяния отразились и в изменении лозунга: скандирование «Wir sind das Volk!» («Мы — народ!») сменилось на «Wir sind ein Volk!» («Мы — единый народ!»). Прошло немного времени, и на поверхность всплыла уродливая сторона германского национализма. В Лейпциге и других городах Восточной Германии в рядах демонстрантов, требовавших воссоединения страны, маршировали и молодые скинхеды, которые несли над собой знамёна рейха 1937 года. Вскоре сторонники единства, включая и неонацистских боевиков, стали вступать в стычки с теми, кто ещё льстил себя надеждой на сохранение независимого восточногерманского государства.
Почувствовав уникальную возможность осуществить то, что до недавнего времени казалось несбыточной фантазией, канцлер Коль предпринял ряд быстрых и решительных шагов по реализации в одностороннем порядке плана слияния ГДР и Боннской республики. Как только стена была пробита, опытный руководитель Западной Германии получил прекрасную возможность перехватить, хотя бы ненадолго, у мятежной республиканской партии ультраправых её патриотические громы и молнии.
Подливая масло в огонь немецкого национализма, Коль гнал вперёд процесс воссоединения с головокружительной скоростью. Он прибег к двойной лжи, пообещав жителям Восточной Германии, что в результате объединения ни один из них не станет жить хуже (а многие — даже лучше), и заверив западных немцев в том, что для воссоединения не потребуется ни повышения налогов, ни урезания социальных программ. В марте 1990 года Христианско–демократический союз получил свою награду у избирательных урн, когда граждане ГДР в надежде на экономический подъём решились войти в более крупное национальное образование. Через несколько месяцев объединение Германии стало практически свершившимся фактом. Горбачёв согласился на создание единого германского государства, не требуя его выхода из состава НАТО. Принимая во внимание огромную разницу в экономическом потенциале и политической легитимности между ФРГ и ГДР с точки зрения Запада, объединение должно было состояться на западногерманских условиях. Случившееся более напоминало аннексию под дулом пистолета, нежели равноправный брак.
Рывок к национальному единству помог закрепить свою популярность не только Колю. Он сыграл на руку и Михаэлю Кюнену с его численно выросшими неофашистскими последователями. Армейская разведка США называла этих людей «наиболее важными представителями неофашистов в Федеративной Республике». Как только рухнула Берлинская стена, Кюнен и его ближний круг уже были готовы действовать. Они рассматривали Восточную Германию как плодородную почву для вербовки новых членов «Движения» (Die Bewegung). Именно так Кюнен называл свою полуподпольную сеть. В связи с этим он должен был сосредоточиться на установлении связей и развёртывании пропаганды на территории «упразднённой» ГДР[551].
Тридцатитрехлетний Кюнен много перемещался между двумя германскими государствами. Он утверждал, что восхищённые поклонники «буквально захлестнули» его в одном из городов восточногерманской Тюрингии, куда он приехал в январе 1990 года. В этом месяце Кюнен и его ближайшие помощники разработали проект, названный «Рабочий план „Восток”» (Arbeitsplan «Ost»), в соответствии с которым вся территория ГДР была поделена на несколько организационных зон. Для связи в каждый из регионов были назначены ключевые фигуры с Запада. План был опубликован во внутреннем информационном бюллетене неонацистов «Новый фронт» («Die Neue Front»). Он предусматривал тайные действия, необходимые для создания нескольких внешне независимых друг от друга организаций, включая и легальную политическую партию, которые должны были послужить прикрытием для национал–социалистов. «За всей легальной деятельностью должно стоять твёрдое, как сталь, идеологически надёжное кадровое ядро», информация о котором должна была оставаться в тайне
551
«Neo–Nazi Organizations in Federal Republic of Germany». Информационное сообщение разведки армии США, 31 июля 1992 года.