Фигура почти двухметрового Альтханса, с коротко постриженными светлыми волосами и голубыми глазами, излучала уверенность в себе. Он спокойно говорил о своей ненависти к евреям и иностранцам, решимости вернуть так называемые восточные территории, своей твёрдой преданности делу Гитлера («Я являюсь живым свидетельством того, что Гитлер может вернуться!»), радости, которую вызывал у него рост неонацистского движения. «Я могу воспользоваться своим умом, чтобы найти работу в нынешней системе, заработать много денег и жить весело, — уверял он. — Однако мне этого не надо. Я думаю о будущем. Я думаю о власти. Я думаю о том, что система умирает, а когда система умирает, людям будут нужны герои».
Перемежая свои рассуждения цитатами из Ницше и других писателей, Альтханс олицетворял собой новое, элегантное лицо германского экстремизма — неонациста–яппи с утончёнными манерами и развитым интеллектом, ценящего хорошее шампанское. Это представляло разительный контраст с толпой покрытых татуировками со свастикой скинхедов, сеявших хаос по всей Германии. С высоты своего достоинства Альтханс насмешливо говорил о неистовых неонацистских люмпенах как о малообразованных людях, «плохо знавших Гитлера». В то же самое время он признавал их пользу в качестве пушечного мяса при борьбе за идею. «Если бы ребята не дебоширили, обо мне никто бы и не вспомнил», — усмехался Альтханс[580].
По его собственным словам, Альтханс родился «в типичной семье среднего класса» в западногерманском Ганновере. Его отец и мачеха воспитывали его в духе отрицания нацизма и уважения к правительству, однако Альтханс достаточно рано стал бунтарём. В свои 13 лет он попал под влияние группы ветеранов Третьего рейха, оценивших его лидерские задатки и начавших взращивать из него свою мечту, человека, который сможет возродить национал–социализм. Альтханса обучали нацистской философии, ораторскому искусству, тайным партийным знаниям. «Я был потрясён гением фюрера. Он создал бесклассовое общество и проложил путь к сверхцивилизации», — вспоминал Альтханс, который изучал старые документальные фильмы о Гитлере, запоминал фрагменты его речей и учился копировать его жесты.
В начале 1980‑х годов он присоединился к Михаэлю Кюнену, возглавив ганноверское отделение «Фронта действий национал–социалистов» (Aktionsfront Nationaler Sozialisten) до того, как деятельность этой организации была запрещена правительством. Когда Кюнен отправился в тюрьму, Альтханс принялся искать нового учителя. Исключённый из школы и отрёкшийся от родителей подросток–бунтарь поселился у Эрнста Ремера, недавно переехавшего в Бад–Киссинген, маленький городок в горах Баварии. «Ремер стал моим политическим отцом. Это живая история, — признавал Альтханс. — Я стал частью его семьи. Он помог мне встать на ноги, предоставил мне кров, когда мне некуда было идти».
Ремер оказал влияние на целое поколение неонацистской молодёжи, однако Альтханс, несомненно, был его первым учеником. Старый нацист взял его под своё крыло, объяснил, как организовать партийную ячейку, познакомил с ключевыми представителями международного фашистского подполья. Эвальд (Альтханс предпочитал своё второе имя, поскольку оно звучало по–тевтонски) возглавил молодёжную секцию «Немецкого освободительного движения» (Die Deutsche Freiheitsbewegung), созданного Ремером в середине 1980‑х годов. Целью движения было заключение нового соглашения между Германией и Советским Союзом по образцу Рапалль- ского договора 1922 года. «Важнейшей идеей, которую мне привил Ремер, был тезис о том, что Германии нужна Россия, — объяснял Альтханс. — Так думал и Бисмарк».
Ремер давал своему воспитаннику советы самого разного характера, а также познакомил его с книгами, о которых жадный до чтения Альтханс никогда не слышал. Один из текстов, предложенных Ремером, принадлежал перу малоизвестного автора по имени Улик Варандж (Ulick Varange, псевдоним Фрэнсиса Паркера Йоки). Он также дал Альтхансу экземпляр «Империи» Йоки и посоветовал внимательно его прочитать. «Это важно», — настаивал Ремер.
Политические знания, полученные Альтхансом с помощью Ремера, убедили его в том, что страна обманута нечистоплотными историками, журналистами и правительственными чиновниками, целью которых было заставить немцев испытывать стыд и вину за то, что произошло в эпоху нацистов. Согласно Ремеру, все это были звенья единого заговора с целью оправдать выплату репараций Израилю и обеспечить послевоенное господство Соединённых Штатов. «Америка колонизировала Германию, и люди устали от этого, — говорил Альтханс. — Мы должны устранить из нашей культуры все чуждое, не имеющее отношения к Германии».
580
Ian Murray, «Becker love match inflames Nazi desire for master race»,