К этому времени Германия стала вторым по объёмам экспортёром оружия в мире, уступая только Соединённым Штатам. Поглотив армию Восточной Германии, Федеративная Республика сократила численность своих вооружённых сил до 350 тысяч человек, оставшись крупнейшей армией Европы. Германия вернула себе статус важнейшей военной державы континента благодаря политикам США и НАТО, искавшим помощи Бонна в защите Западной Европы от СССР в годы «холодной войны». Хотя, как предполагалось, НАТО должна была сдерживать как Германию, так и Россию, она оказалась средством восстановления военной мощи Германии. Теперь, когда противостояние сверхдержав завершилось, немецкие лидеры продемонстрировали свою готовность создать новые структуры безопасности, уже вне рамок НАТО. Эти планы включали создание европейских вооружённых сил, состоявших на первом этапе из 35 тысяч французских и немецких солдат. Подобные планы вызвали беспокойство официальных кругов США, пытавшихся помешать восстановлению национального характера военной политики Германии. Ещё одной сферой беспокойства Соединённых Штатов стала программа немецких исследований в области ядерных вооружений. Идеи «мозговых центров» немецких военных были высказаны издателем журнала «Шпигель» Рудольфом Аугштайном, заявившим о возможности возникновения ситуации, когда Германия будет вынуждена обзавестись собственным ядерным оружием, «невзирая на существующие международные договоры»[639].
Генерал Клаус Науманн, первый военный руководитель объединённой Германии, хотел превратить свою армию в независимую военную силу с «психологией победителей». Описываемый газетой «Die Zeit» как человек «со склонностью к фанатизму», Науманн стал движущей силой новой наступательной стратегии бундесвера, в центре которой была «стратегическая бдительность, а не пассивное реагирование на военную угрозу». Отставной немецкий адмирал Эльмар Шмалинг публично обвинил Науманна в подготовке военной агрессии по образцу его прусских предшественников[640].
Переход к агрессивной военной позиции совпал по времени с официально одобренными усилиями по переоценке военных достижений нацистов. Науманн настаивал на внесении изменений в старый западногерманский закон об обороне, который гласил: «Связь традиций бундесвера с гитлеровским вермахтом как государственным институтом невозможна». Под руководством Науманна такая связь была не только возможна, но даже желаема. Подобная смена взглядов нашла своё отражение и в издании «Европейская безопасность» («Europaische Sicherheit»), тесно связанном с немецкой армией. Там говорилось о необходимости «найти общую основу с поколениями наших отцов и дедов, что является совершенно естественным в других странах». Поэтому бундесвер не будет «отделять себя от корней, самоотверженно посаженных в землю нашими предшественниками из вермахта, ибо эти корни уходят глубоко в прошлое и в военную историю Германии»[641].
В рамках новых усилий по «созданию традиций» бундесвер заявил, что на могильных камнях немецких военнослужащих обязательно указание их звания (включая войска SS). Данное решение распространялось и на военные захоронения в Центральной и Восточной Европе. Генерал Науманн высказался относительно этого с деревенской прямотой: «Восточноевропейские страны, возражающие против этого решения, узнают на себе, что такое тиски для пальцев, поскольку зависят от нашей крупномасштабной экономической помощи»[642].
На самом деле разрыва с нацистским прошлым никогда не происходило. Необходимо учитывать, что первоначально руководство западногерманского бундесвера было набрано из высших эшелонов гитлеровской армии. В 1976 году только трое из 217 генералов бундесвера не были ветеранами Третьего рейха, а 37 военных баз в Боннской республике были названы в честь военнослужащих, прославившихся во времена Гитлера. При согласии Науманна бундесвер одобрил проведение слёта, организованного Ассоциацией кавалеров ордена Рыцарского креста Железного креста (Ordensgemeinschaft der Ritterkreuztrager). Церемония прошла 16 октября 1993 года в замке Целле. На неё собралось свыше 100 из оставшихся в живых 800 нацистов, лично отобранных фюрером для вручения высшей награды вермахта за мужество. Несколько несгибаемых ветеранов, воздававших почести своим ушедшим соратникам, приветствовали друг друга нацистским салютом. Собравшихся встречал военный оркестр, а делегация 334‑й танковой дивизии бундесвера возложила памятный венок в честь тех, кто сражался за Третий рейх[643].
639
Thalif Deen, «U. S. and Germany Top U. N. Arms Register»,
641
«German Media Reaction Report», документ Госдепартамента США, 6 апреля 1992 года;