В. А. Долгорукова и В. Ф. Адлерберга, посвященную истории последнего общего развертывания русских армий в конце Восточной войны в преддверии несостоявшейся кампании 1856 г.[67] Поскольку доклад Д.А. Милютина завершался мартом 1855 г., эти источники в значительной степени дополняют его данные и позволяют проследить изменения в русских планах на случай разрыва с Австрией во второй половине 1855 г.
Подробные боевые расписания русской армии в 1854, 1855 и 1856 г. сохранились в фонде Департамента Генерального штаба[68]. На основании этих источников можно делать выводы о сравнительной опасности угроз на различных театрах, а также проанализировать особенности нескольких последовательных боевых развертываний русских войск в 1853–1856 гг. В 1990-е гг. эти документы изучались А. В. Кухаруком, однако в тексте его диссертации они использовались фрагментарно. Там же находится важная записка Ф. Ф. Берга «О военных действиях, возможных на севере в кампанию будущего 1856 года», а также соображения Ф. В. Ридигера по обороне Санкт-Петербурга.
В фонде № 481 сохранились личные воспоминания фельдмаршала об осаде Силистрии весной 1854 г.[69] Они прежде не публиковались и не упоминались даже в пересказе А. П. Щербатова, несмотря на то, что он подробно исследовал материалы семейного архива Паскевича.
Иначе взглянуть на тактические проблемы, с которыми столкнулось русское командование на Крымском полуострове, позволяет рапорт командира VI пехотного корпуса генерала П. П. Липранди от 17 февраля 1856 г.[70] Он был направлен генерал-квартирмейстеру Главного штаба В. К. Ливену с целью передачи в комиссию «Для улучшения по военной части», работавшую в 1855–1862 гг. Комиссия, первым председателем которой вплоть до своей смерти летом 1856 г. являлся Ф. В. Ридигер, должна была устранить недостатки уставов и боевой подготовки русской армии, проявившиеся в ходе войны.
Не менее ценными для исследователя данной темы являются документы русской военной разведки, на основании которых Николай I и его ближайшие военные советники принимали решения. Они также до сих пор не привлекали внимания историков. Эти материалы условно можно разделить на три группы. Первая группа – высшая военно-политическая разведка – представлена донесениями русских военных корреспондентов, послов и консулов, которые направлялись в военно-ученое отделение Департамента Генерального штаба для последующего доклада военному министру и императору Николаю I. Копии большинства из них сообщались Паскевичу в Варшаву.
Военным корреспондентом в России в середине XIX в. назывался офицер или чиновник МИД, собиравший за границей сведения военного характера. Деятельность корреспондентов Военного министерства, в отличие от лазутчиков и тайной агентуры, носила подчеркнуто легальный характер. Донесения военных корреспондентов, наряду с дополнявшими их докладами из русских посольств и консульств, являлись для Департамента Генерального штаба в то время основным источником информации об иностранных армиях.
Основы централизованной системы сбора разведывательной информации складывались в России с начала 1820-х гг. Важную роль в этом деле играл действительный статский советник Ф. Ф. Берг, который в те годы временно находился на дипломатической службе, а в 1843 г., уже будучи генерал-лейтенантом, возглавил Департамент Генерального штаба. Осенью 1822 г. он составил первую систематическую инструкцию о методике сбора статистических сведений об иностранных армиях для офицеров и дипломатических чиновников[71]. Она стала прообразом других инструкций, которыми впоследствии руководствовались русские военные корреспонденты при легальном сборе разведывательной информации в европейских столицах на протяжении 1830-1850-х гг.
Генерал Берг потратил много сил на улучшение работы военно-ученого отделения Департамента Генштаба, но считал, что она всё еще далека от идеала. Замечания и предложения Берга, высказывавшиеся в служебной переписке с военным министром князем А. И. Чернышёвым, проливают свет на многие достижения и проблемы русской военной разведки второй четверти XIX в., по сей день остающейся одним из наименее известных периодов ее истории[72].
Сведения, собранные военными корреспондентами об армиях великих европейских держав[73], составленные ими таблицы с подробным указанием боевых расписаний войск служили теми источниками, на основании которых Николай I и фельдмаршал Паскевич делали выводы о боевых возможностях актуальных и потенциальных противников России накануне и в ходе Восточной войны.
73
РГВИА. Ф. 428. Оп. 1. Д. 44; Ф. 431. On. 1. Д. 16; Ф. 432. On. 1. Д. 106, 112; Ф. 14014. Оп. 2. Д. 20, 39.