Таковы и те случаи, когда плодовитые деревья становятся бесплодными: так бывает с персеей,[161] если ее вывезти из Египта, с финиковой пальмой в Элладе и с деревом, которое зовут «осокорем» на Крите, за пределами этого острова. Некоторые говорят, что и рябина, попав в слишком жаркое место, становится бесплодной: по природе она любит холод. То и другое происходит, разумеется, вследствие резкого изменения природных условий: некоторые растения при перемене места вообще не желают расти. Таковы изменения, связанные со страной.
(11) Растения, выводимые из семян, меняются, как была сказано, в зависимости от ухода: изменения здесь бывают всяческие. От ухода меняются гранатник и миндаль: гранатник от свиного навоза и от обильной поливки проточной, водой, миндаль, если в дерево вставить колышек и в течение долгого времени снимать набегающую «слезу» и вообще всячески за деревом ухаживать.[162] (12) Ясно, что от ухода некоторые дикие деревья становятся культурными, а без ухода культурные дичают: одни меняются от ухода, другие от отсутствия его. Можно, правда, сказать, что здесь нет изменения, а только возрастающее улучшение или ухудшение: дикую маслину нельзя ведь сделать садовой, так же как превратить лесную грушу и дикую смоковницу в садовые, Говорят, впрочем, что если у дикой маслины начисто обрезать все ветви и пересадить ее, то она начинает все же иногда приносить маслины, но плохого сорта:[163] сдвиг происходит и здесь, но незначительный. Безразлично, впрочем, как понимать это.[164]
3
(1) Говорят, что с такими деревьями может происходить произвольная перемена, касающаяся иногда плодов, а иногда; и всей природы дерева. Прорицатели принимают эти перемены за знамение. На гранатнике кислого сорта, например, могут появиться сладкие плоды, а на сладком сорте — кислые. Бывает, что изменится вся природа дерева: сладкий сорт превращается в кислый, а кислый — в сладкий: последнее будто бы грозит бедой. Дикая смоковница может превратиться в садовую, а садовая в дикую: последнее будто бы грозит бедой. Садовая маслина может стать дикой, а дикая садовой: последнее, впрочем, бывает чрезвычайно редко. На смоковнице вместо белых винных ягод могут появиться черные и вместо черных белые; то же случается и на виноградной лозе.
(2) Такие явления принимаются за чудесные и противоестественные; подобные же, но привычные, не вызывают никакого изумления, например: появление белого винограда после черного на так называемой «дымной» лозе и черного — после белого.[165] Истолкованием таких явлений прорицатели не занимаются, так же как и истолкованием изменений, вызванных переменой места, например изменением гранатника в Египте, о котором уже говорилось. Удивление вызывают наши местные случаи по причине своей редкости: было их один или два за все время. Если же и случаются у нас какие-либо изменения, то изменяются преимущественно плоды, а не все дерево в целом.
(3) С плодами бывают и такие неожиданности: винные ягоды выросли однажды на нижней стороне листьев; гранаты и виноград — прямо на стволе; виноградная лоза принесла гроздья, не имея листьев. На маслине опали листья, но плоды, она принесла: говорят, это случалось у Феттала, сына Писистрата.[166] Это бывает вследствие холодов; явления, которые кажутся противоестественными, на самом деле не таковы: их вызывают разные причины. Случается, например, что Маслина, совершенно обгоревшая, вся распустится: и дерево, и ветки. В Беотии маслина, на которой молодые веточки были объедены саранчой, распустилась вновь: прежние побеги, будто просто опали. В таких явлениях нет, по-видимому, ничего странного, так как причины их очевидны; больше странного в том, что плоды оказываются на месте, им не свойственном, или сами несвойственны данному дереву. Особенно странно, если перемена, как было сказано, происходит во всей природе растения. Таковы бывают изменения, происходящие с деревьями.
4
(1) Что касается других растений, то мята водяная, кажется, превращается в зеленую, если за ней не ухаживать (поэтому ее часто и пересаживают), а пшеница — в плевел опьяняющий. Такие перемены с деревьями, если они случаются, происходят самопроизвольно; у однолетних растений их сознательно подготовляют, превращая, например, оркиш и двузернянку в пшеницу: .для этого их сеют обрушенным зерном. Пшеница получится не сразу, а на третий год. Эта перемена близка, пожалуй, к перемене, происходящей в семенах под влиянием почвы: они ведь изменяются в зависимости от каждой почвы и приблизительно, за то же самое время, что и однозернянка. Дикая пшеница л ячмень изменяются под влиянием ухода и превращаются в культурные за такое же самое, время.[167]
161
Персея — г это Mimusops Schimperi по Горту или Cordia муха L. по Бреилю. Какое дерево звали на Крите «осокорем», мы в точности не знаем: это был какой-то вид тополя, и Феофраст повторяет (III.3.4), что эти деревья на Крите приносят плоды. Шпренгель думает (II.67), что Феофраст настоящих семян тополя не знал, а разумел под ними галлы — «гладкие шарики на концах листьев» (Диоскорид, I.109).
162
Свиной навоз считался для гранатника самым лучшим удобрением, уничтожающим кислый вкус плодов. Это убеждение держалось у всех садоводов древности — ив Греции, и в Италии. Что касается колышка, вставляемого в миндальное дерево, то Феофраст рассматривал эту операцию как освобождение дерева от излишка камеди («слезой» у. греков назывался клейкий сок, камедь многих деревьев). Возможно, что некоторые садовники и давали такое объяснение. Несомнеиио, однако, что в основе своей здесь было магическое действие, символически изображавшее брак, который должен был оплодотворить дерево.
163
В этих маслинах было мало мякоти и они давали мало масла.
Вековые маслины, оставленные без подчистки и без подрезки (остров Корфу).
165
Всякое необычайное явление считалось знамением, божественным откровением, понять и объяснить которое могли только люди, сведущие в искусстве гадания. Знамениями были всевозможные небесные явления вроде грома, затмений, комет и т. п. Предвещать будущее могли разные животные, птицы и, как мы видим из Феофраста, растения. Феофраст, приведя несколько образчиков истолкования некоторых «вещих» явлений, объясняет, почему они считаются грозными: они чрезвычайно редки. Подобные же явления, но случающиеся часто, не обращают на себя никакого внимания. О «дымной» лозе Аристотель («Происхождение животных», IV.4.770b) тоже пишет, что на ней бывают то белые, то черные гроздья. Схолиаст к Аристофану («Осы», 151) говорит, что эта лоза давала самое терпкое вино.
167
Мы говорили уже (примеч. 22 к этой же кн.), что это мнение в возможности перерождения одного растения в другое было широко распространено в древности. Основанием для него служили факты обыденной жизни. Так, например, отец знаменитого врача Галена, архитектор Никон, на основании того, что один участок пшеничного поля густо зарос плевелом, решил, что пшеница переродилась в плевел. Полбу античные агрономы вообще рекомендовали обталкивать для употребления в- пищу, так как зерна ее находятся в грубой толстой шелухе, но об обрушивании ее для посева мы читаем только у Феофраста. О какой дикой пшенице и о каком диком ячмене говорит Феофраст — неизвестно. Можно думать, что «дикой» пшеницей была для него пшеница-самосейка, выросшая из осыпавшихся семян на месте прошлогодней пшеничной нивы.