(4) Хлебные растения зимуют в виде травы; с первой улыбкой весны трава эта выгоняет из себя стебель, на котором образуются узлы. У некоторых сразу же на третьем узле, а у других на четвертом образуется вздутие, в котором находится еще не видный колос. (Колосьев на целом кусте много).[857] Таким образом, колос возникает одновременно, с образованием соломины или немного позже. Виден, однако, он становится не раньше, чем продвинется вверх и окажется в оболочке, где он уже виден благодаря своей величине.
(5) Когда колос выйдет у них наружу из своей оболочки, то дня через четыре или через пять и пшеница, и ячмень зацветают и цветут приблизительно столько же дней; те, кто указывает самый длинный период цветения, говорят, что они отцветают за семь дней. Стручковые цветут дольше; дольше остальных горькая вика и нут, а дольше всех бобы, чем они очень и отличаются: говорят, что они цветут сорок дней; только одни говорят, что у них последовательно отцветает одна часть за другой (бобы зацветают не сразу целиком), а другие — что все растение стоит в цвету сорок дней. Растения, имеющие колос, зацветают сразу, а все имеющие стручки — постепенно: сначала зацветает нижняя часть; когда она отцветает, начинает цвести смежная с нею, и так все время по направлению к верху. Поэтому горькую вику часто выдергивают тогда, когда нижние стручки у нее уже опали, а верхние еще совсем зеленые.
(6) Отцветши, пшеница и ячмень наливаются и зреют обычно в течение сорока дней; приблизительно такой же срок требуется для оркиша и прочих хлебных растений. Через сорок дней, говорят, поспевают и бобы, — цветение и созревание берет у них, оказывается, времени поровну. Остальные поспевают быстрее; быстрее всех, оказывается, нут, если; как говорят некоторые, он уже готов через сорок: дней после посева: растение это, очевидно, самое скороспелое. Общепризнано, пожалуй, что просо, кунжут, могар и вообще яровые требуют для созревания сорока дней; некоторые, впрочем, говорят, что даже меньше.[858]
(7) Срок созревания также различен, смотря по почве и климату. Считают, что в некоторых местах урожай бывает готов раньше: примером служат и другие страны и, главным образом, Египет: там ячмень жнут на шестом месяце после посева, а пшеницу на седьмом; в Элладе же ячмень убирают на седьмом, а в большинстве случаев на восьмом месяце; а с пшеницей задерживаются еще больше. И там, правда, снимают так рано не весь урожай, а только начатки его:[859]новую ячную муку для некоторых жертвоприношений привозят на шестом месяце после посева, причем она идет из верхних областей за Мемфисом.[860]
(8) Говорят, что и в Сицилии, в Мессенском округе, в местности, называемой Милами,[861] быстро созревает и поздний посев. Бобы сеют там в течение шести месяцев, и посеявший последним убирает их вместе с тем, кто сеял первым. Земля эта, говорят, исключительно хороша, — настолько, что дает урожаи сам-тридцать. Луга и леса там, говорят, изумительны. Рассказы о Мелосе[862] еще изумительнее: жатву, говорят, там снимают дней через тридцать или сорок после посева, почему местные жители и говорят, что сеять надо до тех пор, пока не увидишь снопа.[863] Бобовые, однако, у них не такие, как у нас, и растет их там немного. Почва там очень обильна питательными веществами; она хороша для хлебов и маслин, но не очень хороша для виноградных лоз.
(9) Плодородие этих мест уступает, однако, совершенно изумительному плодородию острова Халкии,[864] принадлежащего родосцам. Там, говорят, есть местность, где урожай поспевает так рано, а почва так плодоносна, что местные жители, посеяв ячмень и убрав его с прочими хлебами, сеют его вторично и убирают вместе с остальными посевами. Если это правда, то местность эта чрезвычайно отличается от других. Что растения, перенесенные в другую страну (например из Киликии в Каппадокию и вообще по ту сторону Тавра),[865] приобретают другие свойства, это менее удивительно: разница между этими местностями очевидна. (10) То же обстоятельство, что одна единственная страна дает два урожая в то время, как другие дают только один, — причем она граничит с ними, — это совершенно изумительно. Халкия чрезвычайно отличается от других стран.
857
Стебель хлебных растений назван у Феофраста особым термином: κάλαμος. Первоначально так назывался тростниковый стебель, а затем это слово было перенесено на полые высокие стебли и других растений. Здесь оно употреблено в смысле собирательном, на что указывал еще Мейер*, писавший так: «...что κάλαμος обозначает здесь не один стебель, а совокупность стеблей, выросших из одного зерна, разумеется само собой, так как на каждом стебле сидит по одному колосу, а об отсутствии ветвей у хлебных растений только что было сказано». Такое употребление слов свойственно Феофрасту: слово «лист», например, обозначает у него иногда простой, а иногда сложный лист, и в таком же двойном смысле употребляется и «цветок», и «плод», и «семя». Шнейдер и Горт, однако, считают, что в тексте идет речь не о колосьях, а об узлах на соломине, и дают соответственный перевод, с которым, впрочем, трудно согласиться.
__________
* Н. Т. Мeyer. Geschichte der Botanik. 1854, I, стр. 184, примеч.
858
Источником Феофраста в этой книге были, конечно, рассказы сельских хозяев-хлебопашцев (в кн. VII место этих последних занимала огородники), которые в какой-то части были проверены собственными его наблюдениями и опытом. Чтобы посмотреть, как пускают росток пшеница и бобы, он, конечно, так же как и в случае с овощами, выдергивал ряд молоденьких ростков и на выдернутых же взрослых экземплярах наблюдал свойства и особенность корней (подмеченные, кстати, сказать, превосходно). Он наблюдал, как образуется колос, и дополнил свои данные относительно сроков цветения хлебов сведениями, полученными от других. Относительно бобов — и цветения их, и сроков поспевания — он целиком полагается на других, так же как и относительно яровых: проса, могара и кунжута: в сферу его непосредственного наблюдения они не входили. Обстоятельство это интересно: из него, во-первых, совершенно ясно, что личное наблюдение он считал вовсе необязательным, а во-вторых, оно позволяет с некоторой приблизительностью определить растения, находившиеся под непосредственным наблюдением Феофраста в его саду: проса с могаром там не было. Разные бобовые были посажены, вероятно, в небольшом числе экземпляров только для наблюдения за их прорастанием. Следует обратить внимание на то, как неизменно ставит Феофраст явления, происходящие в растительном мире, в связь с окружающей их средой: почвой, климатом, погодой.
859
Первые снопы сжатого хлеба, по религиозным представлениям древних, следовало приносить в жертву богам, покровителям земледелия^
861
Милы — колония, основанная около 716 г. до н. э. на северо-восточном берегу и подчиненная Мессане. Сенека (Quaest. nat., III.26) объяснял исключительное плодородие этой местности тем, что море выбрасывает там нечто, похожее на навоз. Этот «навоз» не что иное, как разные-морские водоросли, обладающие большой удобрительной силой. Теперь город этот называется Мелаццо, а окрестности его и поныне знамениты своим плодородием. Говоря о «так называемых Милах», Феофраст разумеет все земли, приписанные к Милам.
862
Мелос (ныне Мило) — маленький островок на Эгейском море. Турнефор, предпринявший в 1700 г. путешествие по Востоку, пишет об этом острове так (Relation dun voyage du Levant, 1717, I, стр. 60 и сл.): «Он представляет собой пористую скалу, изъеденную и выдолбленную морской водой, богатую железной рудой, серой и квасцами... Земля там никогда не отдыхает: один год сеют пшеницу, на второй ячмень, на третий бобовые, хлопчатник и дыни вперемежку. Поля являются одновременно и садами, которые отделены один от другого естественными стенами-скалами. Ранней весной весь остров представляет собой роскошный цветочный ковер... Вино с Мило принадлежит к лучшим в Архипелаге».
863
Δράγμα означает собственно не сноп, а пучок колосьев, который захватывает левой рукой жнец.
864
Халкия — остров, расположенный несколько к западу от Родоса, стоянка афинского флота во время Пелопоннесской войны. Кроме Феофраста никто не упоминает об ее особом плодородии.
865
Киликия находилась на юго-восточном берегу Малой Азии и была отделена с севера от Каппадокии отрогами Тавра и Аманом. Каппадокия, высокая горная страна, была гораздо холоднее: в некоторых частях ее не росли даже фруктовые деревья. Понятно, что растения, попавшие из мягкого приморского климата Киликии в суровую и холодную Каппадокию, совершенно вырождались.