Эти народные приветствия были последними звуками, которые слышал Филипп. Неожиданно один из его телохранителей, Павсаний из Орестиды (в западной Македонии), подбежал к царю и нанес ему дар мечом в грудь.[747] Пораженная аудитория видела, как плат Филиппа окрасился кровью. К царю ринулись его телохранители, вместе с ними, предположительно, и Александр. Где была Олимпида, нам неизвестно. Убийца попытался скрыться, но поскользнулся, три телохранителя тут же закололи его копьями.[748] Его тело позже было распято (чтобы показать, что он был изменником). Филипп умер в возрасте 46 лет.[749]
Убийство Филиппа: мотивы
На вопрос, почему убили Филиппа, ответить гораздо сложнее. В источниках предлагаются разные причины,[750] и много чернил было пролито в попытках их объяснить.[751] Вероятно, мы так и не знаем правды. Обычно выдвигаются два объяснения: одно исключительно частного характера, согласно которому Павсаний действовал одиночку, совершив убийство в приступе гнева (такова была «официальная» версия, которую позднее распустил Александр); другое имеет скорее политическую природу, указывая на вероятность заговора, в котором, возможно, принимали участие Олимпиада и Александр.
Начнем с личной причины, которая лежит в основе рассказов Аристотеля и Диодора. Павсаний находился в гомосексуальных отношениях с Филиппом. В какой-то момент, возможно, несколькими годами ранее, царь положил конец этой связи, отдав предпочтение другому мужчине, который по стечению обстоятельств носил то же имя. Павсаний (убийца), естественно, воспринял это как измену; он начал насмехаться над новым любовником, называя его гермафродитом, и тот пожаловался своему другу Атталу, который удочерил Клеопатру, седьмую жену Филиппа. Когда новый любовник погиб в бою с иллирийцами, спасая царя, Аттал (по каким-то причинам) решил отомстить за него. По сообщениям источников, он заманил Павсания к себе и вместе с прочими своими гостями изнасиловал его, а затем выкинул его из дома, предоставив дальше издеваться над ним своим рабам. Разгневанный Павсаний пожаловался царю. Филипп посочувствовал своему бывшему возлюбленному, но не стал ничего предпринимать против Аттала «из-за их родства, а также потому что ему были нужны услуги Аттала» (в планировавшемся азиатском походе).[752]
Пытаясь успокоить Павсания, Филипп зачислил его в отряд личных телохранителей и щедро одарил. Однако его усилия остались втуне; страдая от несправедливости и разгневанный назначением Аттала на пост одного из начальников передового отряда, отправившегося в Малую Азию, Павсаний решил убить обоих. Поставив лошадей у городских ворот и спрятав под одеждой кельтский кинжал, он направился в театр. Там он увидел Филиппа совершенно одного, без охраны и заколол его. Таким образом, он действовал в одиночку по личным мотивам.
История, рассказанная Юстином, почти не отличается от этой, хотя он и говорит, что, когда Павсаний пожаловался Филиппу, тот отмахнулся от обвинений и даже стал подшучивать над жалобщиком.[753] Но затем Юстин приводит политические мотивы, стоявшие за убийством, и сообщает: «Думали также, что Павсаний был подослан Олимпиадой, матерью Александра, да и сам Александр не был, по-видимому, не осведомлен о том, что замышляется убийство его отца».[754] Олимпиада, по словам Юстина, «страдала от того, что ее отвергли и предпочли ей Клеопатру», а Александр опасался, что сын, если он родится у Филиппа от Клеопатры, станет его соперником в борьбе за престол, и потому Олимпиада и Александр уехали — одна в Эпир, другой в Иллирию. После возвращения (Юстин не приводит подробностей) оба они подстрекали Павсания к убийству, а Олимпиада даже приготовила лошадей, чтобы он мог бежать. После убийства Филиппа она открыто выразила свою благодарность убийце, возложив золотой венец на голову распятого Павсания, похоронила его неподалеку от гробницы Филиппа и приказала ежегодно приносить ему жертвы. Плутарх также пишет, что «в этом преступлении больше всего обвиняли Олимпиаду, утверждая, будто она подговорила и побудила к действию разъяренного молодого человека. Обвинение коснулось и Александра».[755]
Оба объяснения — как личного, так и политического характера — содержат ряд спорных моментов. Прежде всего, как утверждают, после убийства Павсаний направился было к лошадям (во множественном числе), которых он приготовил для побега.[756] Если бы он действовал в одиночку, то ему нужна была бы лишь одна лошадь. Предположение о том, что в заговоре были замешаны Олимпиада и Александр, восходит к Юстину, писателю гораздо более позднего времени, который делает ставку на сенсационность сообщаемых сведений (как показывает завершающая часть его рассказа) и допускает фактические ошибки (например, у него Клеопатра становится сестрой Аттала).
747
Диодор 16.93.3–95, Юстин 9.6.4. См. N. G. L. Hammond, 'The Various Guards of Philip II and Alexander ІІI, Historia 40 (1991), pp. 396–417, где говорится, что убийство было совершено в проходе, а не в орхестре.
748
Ср. мнение Босворта (А. В. Bosworth, 'Philip II and Upper Macedonia', CQ2 21 (1971), pp. 95–6, что, возможно, Павсаний просто споткнулся и был схвачен, а версия источников выдумана для усиления эффекта. И все же, если Павсаний был схвачен живым, мы, вероятно, узнали бы об этом.
749
Юстин (9.8.1) говорит, что ему было 47 лет, но имеет в виду, что убийство произошло на 47-м году его жизни, так что Филиппу было 46.
750
Аристотель, Политика 5. 1311b, Диодор 16.93–4, Плутарх, Александр 10.6–7, Юстин 9.6.5–7.9.
751
См., например, Е. Badian, 'The Death of Philip II, Phoenix 17 (1963), pp. 244–50 (о причастности Александра), R. Develin, 'The Murder of Philip II, Antichthon 15 (1981), pp. 86–99 (о причастности Олимпиады); cp. Griffith, Macedonia 2, pp. 684–91, J. R. Fears, 'Pausanias, the Assassin of Philip', Athenaeum 53 (1975), pp. 111–35, N. G. L, Hammond, 'The End of Philip', в книге M. В. Hatzopoulos and L. D. Loukopoulos (eds), Philip of Macedon (London: 1980), pp. 166–75 (cp. Hammond, Philip, pp. 170–6) и E. Carney, The Politics of Polygamy: Olympias, Alexander and the Murder of Philip II, Historia 41 (1992), pp. 169–89 (вина возлагается на одного Павсания, а Александр и Олимпиада объявляются непричастными к злодеянию). И все же лучшим и самым тщательным исследованием остается работа J. R. Ellis, 'The Assassination of Philip II, в книге Н. J. Dell (ed.), Ancient Macedonian Studies in Honour of C. F. Edson (Thessaloniki: 1981), pp. 99–137. Эллис, хотя и склоняется к гипотезе о личных мотивах Павсания, мудро замечает, что все объяснения остаются лишь гипотезами.