Наконец македоняне могли отправиться домой в Пеллу. Они везли с собой добычу: двадцать тысяч лучших кобылиц для разведения коней и такое же число скифских детей и женщин, которых можно было сделать рабами или продать. Очевидно, победителям не досталось ни золота, ни серебра, и «пришлось поверить тому, что скифы действительно очень бедны».[554]
Бой с трибаллами: Филипп ранен в ногу
Обратный путь македонян проходил к северу от Балканских гор по долине Искера (у Софии), вниз по Стримону до Добера (Струмица), а затем на запад до реки Аксий (карта 3). Однако в области Дуная (докуда македоняне, по-видимому, дошли через Плевен)[555] им преградили путь трибаллы, союз диких фракийских племен (очевидно, сохранивший свою независимость), которые потребовали отдать им часть македонской добычи.[556] Однако македоняне не собирались уступать, и началась битва. В бою Филипп был тяжело ранен: сарисса (по-видимому, одного из его же воинов) пронзила ему бедро или верхнюю часть ноги и убила под ним коня. Он потерял сознание, и македоняне, заботясь о его безопасности, спешно повезли его домой. Они добрались до Пеллы, скорее всего, в конце лета 339 года. Воспользовавшись их отступлением, трибаллы захватили добычу. (Став царем, Александр первым делом отправился в поход на трибаллов, чтобы отомстить им за вред, который они причинили его отцу и македонской армии.)
Мы не знаем наверняка, какую ногу был ранен Филипп, но рана оказалась крайне тяжелой, и Филипп поправлялся несколько месяцев, но так и остался хромым.[557] С тех пор он носил разные поножи. Пара поножей, правая из которых была на 3,5 см длиннее левой, была обнаружена у двери предполагаемой его гробницы в Вергине. Кто похоронен там на самом деле, остается предметом споров, но эта особенность поножей придает особую убедительность мнению, что здесь покоится именно Филипп (см. Приложение 6).
Филипп и Четвертая Священная война: взаимоотношения с Фивами
Скифский поход и сражение с трибаллами проходили примерно в то же время, что и чрезвычайное заседание Совета амфиктионии, который объявил священную войну против амфиссийцев. Эта война не вызывала особого энтузиазма у греков, которые, вероятно, все еще восполняли убытки, причиненные Третьей Священной войной, но, скорее всего, уже понимали ее истинную подоплеку и видели, что Филипп собирается использовать ее как средство для установления в Греции нового порядка. Когда Коттиф сообщил амфиссийцам о решении Совета амфиктионии, к нему отнеслись без всякого почтения и выгнали, вероятно, из-за прохладной реакции прочих государств. Соответственно, на осеннем собрании 339 года Совет формально избрал Филиппа своим гегемоном, поручив ему ведение войны.
Еще до этого заседания Фивы захватили у Фессалии Никею, стратегически важную крепость, контролировавшую Фермопилы.[558] Фессалийцы получили ее от Филиппа по условиям мира, которым завершилась Третья Священная война, и в то время в Никее стоял македонский гарнизон. Фиванцы изгнали македонян и поставили здесь свой отряд. Эти действия носили явный антимакедонский характер: возможно, таким образом фиванцы пытались обезопасить себя в случае, если бы Филипп был настроен по отношению к Фивам так же, как в 346 году. Тревога относительно намерений македонского царя отныне ложится в основу всей фиванской политики и объясняет, почему вскоре они заключат союз с Афинами против Филиппа. Вследствие этого Филипп теперь должен был решить, что делать не только с Афинами (которые пока что не пытались вести против него активные действия), но и с Фивами.
Он не собирался вступать в Среднюю Грецию сразу же после того, как Совет назначил его главнокомандующим своими войсками: из-за надвигавшейся зимы поход в горную область Фермопил был практически неосуществим. Кроме того, он все еще поправлялся после ранения. В 346 году он стремился уладить греческие дела с помощью дипломатии, но теперь военное вмешательство представлялось неизбежным.[559] Таким образом, в начале 338 года, возможно, еще до наступления весны, он официально вступил в священную войну. К нему присоединились войска фессалийцев, энианцев, долопов, фтиотийцев и этолийцев. Последние не входили в Совет амфиктионии, но, скорее всего, поддержали Филиппа, так как враждовали с западными локрийцами и рассчитывали извлечь какую-то выгоду из успешного похода.
556
Филохор, FGrH 328 F 54, Марсий, FGrH 135/136 F 17, Юстин 9.3.1–3; ср. Демосфен 18.67, Диодор 16.1.5.
557
[Плутарх], Moralia 331b. О ране см. A. S. Riginos, 'The Wounding of Philip II of Macedon: Fact and Fabrication', JHS 114 (1994), pp. 116–18; в этой работе утверждается, что Дидим — единственный источник, указывающий, в какую ногу получил ранение Филипп, — ошибается, и что хромоту Филиппа преувеличили поздние биографы (такие как Сатир), чтобы добиться драматического эффекта. Так, предполагается, что отрывок из псевдо-Плутарха (331b), в котором Александр утешает и ободряет своего отца, расстроенного из-за увечья, укладывается в общий замысел автора, стремившегося показать эту черту характера Александра, которой, возможно, в действительности у него и не было.
559
Ср. J. Buckler, 'Philip II's Designs on Greece', в книге W. R. Wallace and E. M. Harris (eds), Transitions to Empire: Essays in Honor of E. Badian (Norman, OK: 1996), pp. 77–97.