Фламандцы также подверглись страшным репрессиям. Приказав сжечь город Кассель, Филипп направился к Ипру, который, опасаясь навлечь на себя гнев короля, предпочел сдаться и выдать часть повстанцев. Брюгге последовал его примеру. Имущество тех, кто участвовал в битве при Касселе, было конфисковано и роздано сторонникам графа Фландрии. Все фламандские города участвовавшие в восстании должны были заплатить большой штраф, чтобы компенсировать расходы на войну, лишиться большинства своих привилегий и предоставить 1.400 заложников. В Ипре с городской колокольни был снят и разбит колокол. Наконец, ордонансом от 20 декабря 1328 года король Франции приказал разрушить стены Брюгге, Ипра и Куртре. Наказание было как финансовым, так и символическим, направленным именно на то, что определяло город. Оно также сопровождалось ритуалами, призванными восстановить мир.
Так горожане Брюгге были вынуждены пройти в процессии навстречу графу Фландрии полпути к замку Мале, где они опустились на колени и молили о пощаде. Это был ритуал публичного унижения, известный как аманд онорабль (amende honorable) — позорное шествие, во время которого виновные признавали, что заслуживают смерти, но умоляли своего сеньора о помиловании. Это позволяло оскорбленному (в данном случае Людовику Неверскому) проявить милосердие, сохранив при этом свою честь. Разрывая порочный круг мести, этот ритуал был призван служить восстановлению общественного спокойствия[217]. Из трех главных лидеров восстания в живых остался только Гийом де Декен: Якоб Пейт был убит в 1327 году, а Николас Заннекин погиб в битве при Касселе. Гийом, доставленный в Париж, через несколько месяцев был подвергнут ужасной казни: его привязали к столбу, изуродовали обе руки, водрузили на колесо, а затем разорвали лошадьми. Его останки были выставлены на виселице в Монфоконе[218].
Послание короля всем, кто осмеливался оспаривать его власть, не могло быть более ясным. Оно также продемонстрировало его способность защищать своих вассалов. Наконец, он объявил свою победу приговором Божьего суда. Сразу после битвы Филипп, в своем шатре, приказал петь Te Deum и вознес благодарственные молитвы Богу, Богородице и Святому Дионисию. Вскоре после возвращения в столицу король отправился в аббатство Сен-Дени, чтобы вернуть орифламму и поблагодарить святых покровителей монархии. В течение нескольких лет (об этом свидетельствуют записи 1336–1337 годов) он выставлял три свечи перед их гробницами. Возможно, в тот же день, 29 сентября 1328 года, король совершил свой триумфальный въезд в Париж: приветствуемый парижанами, он прошествовал по украшенным в его честь улицам, (улице Сен-Дени, а затем Большому Мосту), к собору Нотр-Дам под звуки труб и других музыкальных инструментов[219]. В октябре он вернулся в Шартр, где 7 числа в его честь была отслужена месса. Считается, что Филипп въехал в собор в доспехах и на коне, на котором был при Касселе, и поднес Деве Марии в качестве пожертвования свое оружие[220].
Победа при Касселе также оказала положительное влияние на отношения с Англией. Эдуард III не присутствовал на коронации Филиппа и до сих пор не принес оммаж новому королю, вассалом которого он был по герцогству Гиень и графству Понтье. Это был не первый случай, когда английские короли пытались увильнуть от этой церемонии. Надо сказать, что оммаж не был тривиальным актом. Он обязывал вассала помогать своему сеньору делом и советом, а также воздерживаться от причинения ему вреда под страхом лишения фьефа. В данном случае это означало, что французский король мог потребовать от английского короля участия в военных походах, даже против друзей последнего, и запретить ему вступать в союз с врагами Франции. Это также означало, что английский король должен был преклонить колено перед французским. В 1328 году этот акт покорности был особенно невыносим для Эдуарда III, который видел, как французская корона ускользнула из его рук, несмотря на все его притязания и поэтому тянул время. В марте 1328 года он написал сенешалю Гаскони, коннетаблю Бордо, сеньору д'Альбре и другим, прося их о помощи в приобретении корон Франции и Наварры. 16 мая он поручил епископам Вустера и Чичестера заявить о своих правах. Во время битвы при Касселе он вел переговоры с фламандцами. После их поражения Эдуард III потерял важных союзников в своих притязаниях, и это, несомненно, побудило его уступить, по крайней мере, на время. Другая причина заключалась в том, что король Франции приказал временно взять Гиень под свой контроль до принесения оммажа, что позволило бы ему собирать там доходы. Он также угрожал в случае неповиновения вообще конфисковать фьеф.
217
Этот ритуал, несомненно, германского происхождения, был перенят Церковью в качестве процедуры покаяния; преступник/грешник совершал его босиком, с непокрытой головой и в рубашке, неся с собой предмет, символизирующий характер понесенного наказания (цепи, розги, веревка на шее, меч), обозначающий бесчестье (камень, собака) или напоминающий о желании совершить покаяние (свечи) (
218
220
Это событие, которое, по мнению некоторых, произошло не в Шартре, а в Париже, остается во многом не ясным (