Другим его главным преимуществом были дружеские отношения с новым королем. В время царствования Карла IV[226] Роберт вернул себе королевскую благосклонность, но с приходом к власти Филиппа он стал поистине незаменим, и как метко подметил Жан Фруассар: "Во все времена и во всех ситуациях он был его самым близким спутником и другом. И получилось так, что по крайней мере в течение трех лет все во Франции делалось им и ничего не делалось без него"[227]. Это подчеркивали и свидетели, заслушанные на его процессе, которые оправдываясь, утверждали, что им казалось немыслимым ослушаться столь влиятельной и близкой к королю фигуры.
Использование поддельных документов
Несомненно, опьяненный чувством всемогущества, связанным с его положением при дворе, и воодушевленный преклонным возрастом своей тетки Маго, которая, как он, возможно, надеялся, будет менее строптивой, Роберт воспользовался церемонией оммажа Эдуарда III в 1329 году, чтобы потребовать нового расследования. 7 июня 1329 года Филипп назначил комиссию из восьми своих советников, которые в период с июня по октябрь в Париже и Артуа взяли показания у пятидесяти пяти свидетелей. Их показания убедили короля продолжить дело, и он, в ноябре 1329 года, вызвал Роберта и его тетку в Париж. Смерть Маго д'Артуа 27 ноября, как раз когда начался этот третий процесс, не прервала судебного разбирательства. В ожидании решения короля Ферри де Пиквиньи был назначен опекуном и губернатором графства Артуа, а Жанна, дочь Маго и вдова Филиппа V, добилась временного владения апанажем. Жанна умерла 21 января 1330 года, оставив графство на попечение своей наследницы, Жанны, герцогини Бургундской. Ситуация для Филиппа усложнилась, поскольку теперь ему пришлось выступать в роли арбитра между двумя своими родственниками, поскольку Жанна была женой Эда IV, герцога Бургундского, младшего брата Жанны Бургундской, его жены. Кроме того, он должен был помешать герцогу Бургундскому, уже очень влиятельному феодалу, увеличить свои владения за счет этого важного апанажа. Поэтому Филипп VI задумался о выкупе графства. Для этого он намеревался опереться на дворянство, восставшее против Маго д'Артуа в 1315–1319 годах. С этой целью он уполномочил бывших руководителей восстания, в том числе Ферри де Пиквиньи, для ведения переговоров о финансовой помощи со стороны городов, прелатов и монастырей, но запрошенная сумма оказалась слишком большой, и от этого варианта отказались[228].
В конце концов, 14 декабря 1330 года, дело было передано в Парламент, и тут Роберт раскопал ранее неизвестные документы, начиная с жалованной грамоты Филиппа Красивого от 1286 года, повторяющей и утверждающей акты от ноября 1281 года, а именно брачный договор Филиппа д'Артуа и Бланки Бретонской. Согласно этого документа, Роберт II предусмотрел, что его внук Роберт станет наследником в случае преждевременной смерти Филиппа. Граф Бомон-ле-Роже также представил две грамоты Роберта II, датированные 28 июня и 7 июля 1302 года (незадолго до смерти графа), подтверждающие договоренности, достигнутые в 1281 году, и указывающие на то, что они были одобрены королем. Наконец, в досье была включена грамота Маго от 10 марта 1325 года, в которой она признавала существование соглашений 1281 года и то, что дала на них свое согласие[229]. Поддельность документов, предоставленных Робертом, была заподозрена сразу же после их представления суду, что побудило королевского прокурора заказать экспертизу, которая быстро подтвердила подозрения. Документы были сфабрикованы некой Жанной де Дивион, написаны двумя ее клерками и скреплены подлинными печатями, снятыми с других актов. Претензии Роберта в третий раз были отклонены. Желанное наследство было потеряно для него навсегда.
Теперь Роберт должен был объясниться с Парламентом. Впервые его вызвали в суд в день Святого Михаила, 29 сентября 1331 года. Эта повестка, отправленная как раз в тот момент, когда начался уголовный процесс над Жанной де Дивион[230], обеспокоила Роберта, который предпочел удалиться изгнание. Его снова вызывали в суд 14 декабря 1331 года и 17 февраля 1332 года, но он так и не ответил. Не явился он и 8 апреля 1332 года, когда Филипп лично приговорил его к изгнанию и приказал конфисковать его имущество[231]. Теперь Роберт был не более чем преступником, скитавшимся у границ королевства. Он искал убежища у членов своей семьи: у сестры, графини Намюра, а затем у единокровной сестры своей жены, графини Эно. Но обе предоставили ему лишь временный приют. В конце концов он укрылся в Брюсселе у герцога Брабанта, но в июне 1332 года объявленный брак дочери Филиппа с сыном герцога Брабанта лишил Роберта и этого защитника. Роберт, планировавший убить королевских советников, потрудившихся над его падением, тайно свиделся с женой во Франции, а затем отправился в Женеву. Там он нанял эскорт, который должен был сопровождать его в Авиньон. Филипп VI, до сих пор склонный к снисходительности, устал от интриг своего зятя и не мог терпеть, когда тот таким образом насмехается над его властью. Король заключил Жанну де Валуа и ее детей в тюрьму и отправил своих людей в погоню за беглецом. В 1334 году, переодевшись купцом, Роберт добрался до Англии, где и стал вынашивать планы мести.
226
Роберт сопровождал короля в его поездке по Югу и принимал участие в Гасконской войне, за что в 1325 году был награжден подарком в 8.000
228
229
230
По окончании судебного процесса фальсификаторша была заживо сожжена на костре 6 октября 1331 года.
231
Король лично присутствовал в Парламенте, чтобы подчеркнуть торжественность заседания.