Филипп регулярно посещал приорство Сен-Луи-де-Пуасси и аббатство Мобюиссон. В этом аббатстве хранились сердце и внутренности Филиппа IV, который основал его в 1304 году в честь Людовика Святого. Мобюиссон, цистерцианское аббатство, также известное как Нотр-Дам-ла-Рояль, было основано в 1241 году недалеко от Понтуаза матерью Людовика Святого, Бланкой Кастильской. Здесь покоилось сердце Карла IV, тело основательницы, внутренности Альфонса де Пуатье, а также тела Роберта II, графа Артуа, и его дочери графини Маго[278]. Набожность Филиппа ни в чем не уступала набожности королей Капетингов. Как и они, он был очень близок к нищенствующим монашеским орденам[279], выбирая своего духовника из числа доминиканцев, или францисканцев[280]. Филипп VI, правнук Людовика IX и муж принцессы из его рода, также демонстрировал свою преданность святому королю, которого Капетинги почитали с момента его канонизации в 1297 году[281]. Хотя это почитание соответствовало строгому благочестию Филиппа, оно было, прежде всего, дополнительным средством утверждения его легитимности, напоминая о связях, объединявших его с династией Капетингов. Так, король был изображен возносящим молитву вместе с женой и детьми, перед алтарем церкви Сент-Шапель, в которой покоились священные реликвии Страстей Христовых и голова Людовика Святого[282], в обстановке, которая подчеркивала преемственность и параллели между Христом и Людовиком Святым, с одной стороны, и между тем же святым королем и первым Валуа, с другой.
Логично, что Филипп взялся за один из великих проектов своего деда — отвоевание Святой земли. После неудачи, в 1270 году, Восьмого крестового похода, ознаменовавшегося смертью на чужбине Людовика IX, крестоносный дух в роду Капетингов сохранился и был связанный с культом святого короля. Капетингские принцессы помогали продвигать идею крестовых походов, в частности, посредством завещаний. Например, графиня Маго д'Артуа поддержала идею крестового похода, завещав в трех своих последовательных завещаниях на это дело 15.000, 24.000, а затем 30.000 ливров. При дворе Филиппа VI королева Жанна Бургундская стала одним из главных пропагандистов крестового похода. В 1329 году в ее завещании упоминается пожертвование на крестовый поход, которое должно было быть сделано в годовщину ее смерти[283]. Для Филиппа крестовый поход был прежде всего средством утверждения себя как христианского короля, через коронацию и помазание представляющего Бога на земле, поскольку на Востоке, кроме острова Кипр, больше не было христианских земель, которые нужно было защищать[284].
Устойчивость этого крестоносного духа также проявилась в некоторых литературных произведениях и в обетах крестоносцев, которые неоднократно давались в начале XIV века. В то время все еще была очень популярна История деяний в заморских землях (Historia rerum in partibus transmarinis gestarum) Гийома Тирского (ок. 1130–1186), хроника, излагающая историю латинского Иерусалимского королевства до 1184 года, дополненная на латыни анонимным продолжением за 1185–1194 годы. Она быстро распространилась после перевода на французский язык в начале XIII века. Вопросу крестовых походов был посвящен и трактат Пьера Дюбуа О возвращении Святой земли (De recuperatione Terrae sanctae), написанный в 1306 году. В нем автор-юрист представил подробный план восстановления и защиты Святой земли; он также предложил политический план, согласно которому Филипп IV мог быть избран императором, возглавить крестовый поход и передать императорскую корону своему брату, Карлу Валуа, который имел на нее право в силу своего брака с Екатериной де Куртене[285]. На этом фоне неудивительно, что в 1313 году Филипп IV воспользовался празднованием посвящения в рыцари трех своих сыновей и поклялся отправиться в крестовый поход, но тогда заморская экспедиция так и не состоялась. Эта тема вновь была поднята лишь в 1323 году, во время правления Карла IV, когда египетские мамлюки стали угрожать христианским землям: в том году султан вторгся в королевство Малая Армения в Киликии, бастион восточного христианства. 20 декабря 1322 года папская булла дала старт подготовке к отплытию крестоносцев, назначенному на май 1323 года. В феврале 1323 года король Франции отправил к Папе посольство с просьбой выделить дополнительные средства на наем и оснащение флота. Субсидии были собраны в королевстве в 1323, 1324 и 1326 годах, но и эта экспедиция тоже не состоялась.
278
279
Возникшие в первой половине XIII века нищенствующие монашеские ордена сильно отличались от традиционных монашеских орденов: базировавшиеся в городских монастырях, а не в отделенных от мира обителях, они стремились вести жизнь в соответствии с Евангелием, ежедневно прося подаяний на пропитание и отказываясь от владения собственностью. Наиболее известны францисканцы (или кордельеры), носившие коричневые рясы, и доминиканцы (или якобинцы), использовавшие черно-белые рясы, но кармелиты (коричневые рясы) и августинцы (черные рясы) также были частью этого движения. У этих орденов были и женские отделения: сестры проповедницы были доминиканками, клариссинки — францисканками и т. д.
280
Chronique latine de Guillaume de Nangis, op. cit., t. II, p. 97. До правления Карла VI должность духовника короля занимали исключительно доминиканцы (
281
Принцессы из династии Капетингов сыграли ключевую роль в продвижении и распространении этого культа (
282
Horae Johannae reginae Navarrae (Часослов Жанны, королевы Наваррской), первая половина XIV века (ок. 1330–1340). BnF, ms n.a. latin 3145, f.150 (https://gallica.bnf.fr/ark:/12148/btv1b10025448r/f305.item#). Пожелав изобразить королевскую чету в своей Часослове, Жанна Наваррская подчеркивала свою преданность династии Валуа (
284
Последовательное падение замка Маргат (1285), городов Триполи (1289) и Сен-Жан-д'Акр (1291) ознаменовало конец латинского присутствия в Святой земле, а последние крестоносцы были вынуждены перебраться на Кипр.