При таком многообразии видов использования, угроза полного сведения лесов существовала уже давно: еще в середине XII века Сугерий, аббат Сен-Дени, с трудом находил достаточно большие балки, для восстановления своего аббатства; в конце XIII века необходимость сохранения хотя бы части лесов стала одной из причин на запрет их вырубки. Французские короли озаботились этим вопросом еще при Филиппе II Августе, который в 1219 году регламентировал вырубку древесины в королевских лесах на продажу. В 1291 году Филипп IV Красивый учредил должности мэтров вод и лесов, которые отвечали за предоставление прав пользования, а также следили за исполнением королевских постановлений.
Ордонанс 1346 года завершил процесс регулирования пользования лесами, который длился несколько десятилетий, так в ордонансах Филиппа V, обнародованных в июне 1319 и мае 1320 года, уже говорилось о необходимости защиты лесных ресурсов. В 1341 году Филипп VI назначил комиссию по реформированию лесов, которую возглавили Регно де Жири, мэтр вод и лесов, и Гийом Фонтен, королевский клирик. Ордонанс 1346 года установил число мэтров вод и лесов в десять человек на все королевство и уточнил их полномочия, которые до этого времени были слишком размытыми[395]. Он также урегулировал вопрос об их жаловании и правах пользования королевскими лесами, а также касался подчиненных им служащих — сержантов, вигье, грюеров и шателенов, которые отныне должны были действовать в соответствии с указаниями королевского правительства[396].
В четвертой статье ордонанса был затронут вопрос об воспроизводстве лесных ресурсов, что перекликается с проблемами современного мира: "Хозяева вышеупомянутых лесов […] должны исследовать и посещать все леса и перелески и контролировать вырубки, которые должны там проводиться, заботясь о том, чтобы указанные леса вечно поддерживались в хорошем состоянии". Однако было бы опрометчиво искать в этом экологическую повестку. Потребность верфей, которые сначала были призваны поставлять корабли для крестовых походов, а затем строить и обновлять флот во время Столетней войны, привлекла внимание к трудностям добычи древесины и рискам истощения лесных ресурсов. Напомним, что Николя Бегюше, ставший в 1340 году генерал-капитаном, до того как возглавить флот, был мэтром вод и лесов. Таким образом, ордонанс, изданный Филиппом, был ответом на насущные потребности: спрос на древесину был самым большим до XVII века, когда Жану-Батисту Кольберу, для укрепления королевского флота (1669), пришлось составить полную опись лесов.
Большое количество ордонансов, изданных во время правления Филиппа VI, показывает, что повседневные заботы не только не ограничивали законодательную деятельность короля, но и стимулировали ее, поскольку мобилизация королевства требовала укрепления и рационализации институтов власти. В условиях войны расширение контроля над всем королевством выглядело вполне оправданным. Это достигалось путем созыва всех боеспособных мужчин в армию, введения налогов и принятия основополагающих ордонансов, охватывающих все более широкие области — правосудие, чеканка монет, частные войны, регулирование ярмарок и рыболовства, феодальная помощь, ростовщичество, должности и чиновники, реквизиции и т. д. Война ускорила централизацию власти, которая происходила на протяжении десятилетий, и тем самым способствовал развитию королевского суверенитета.
Заключение
Жизнь и царствование Филиппа VI завершились в воскресенье 22 августа 1350 года в аббатстве Куломб или Ножан-ле-Руа. 2 июля 1351 года, Филипп, возможно, больной или, по крайней мере, ослабевший, составил новое и окончательное завещание[397]. По словам одного из продолжателей хроники Гийома де Нанжи, король также вызвал к себе двух своих сыновей, Иоанна и Филиппа, чтобы напомнить им с помощью подтверждающих документов о незаконности притязаний Эдуарда III[398]. Теперь судьба королевства находилась в руках Иоанна.
Его непосредственной задачей была организация похорон умершего короля — церемонии, во время которой особое внимание уделялось уходу за королевскими останками, о чем свидетельствует отчет о похоронах, составленный королевским казначеем, Этьеном де ла Фонтеном[399]. Трем хирургам, Пьеру Фромону, Жану де Понталье и Николя де Сен-Жюльену, было поручено забальзамировать тело покойного короля, чтобы его можно было выставить на всеобщее обозрение, задрапированное черной тканью. В четверг тело было перенесено в собор Нотр-Дам, где была возведена специальная часовня украшенная французским гербом. Тело положили на церемониальное ложе под балдахином сшитым из золотой ткани. Этот балдахин, впервые появившийся в 1322 году при похоронах Филиппа V, несла элита парижской буржуазии, купеческий прево и эшевены[400].
395
Их число было сокращено до двух, актом от 25 мая 1350 года (Ordonnances des roys de France de la troisième race, op. cit., p. 330 (https://gallica.bnf.fr/ark:/12148/bpt6k118158p/f355.item).
396
399
400